Янтарная сказка

Эмбер не стала ничего уточнять, а он не испытывал угрызений совести из-за того, что сказал полуправду.

Она была потрясена, когда двери небольшого лифта раздвинулись и она увидела просторную светлую квартиру с окнами от пола до потолка.

– Вот это да! – воскликнула Эмбер, развязывая шарф, и первым делом подошла к окнам, из которых открывался вид на Стамбул. С шестого этажа улицы были почти не видны, зато плескалось Мраморное море, усеянное судами.

– Пожалуйста, чувствуй себя как дома, – предложил Кадар, открывая стеклянную дверь.

Эмбер вышла на широкую террасу и заметила, что она опоясывает квартиру по периметру. Справа виднелись оживленные припортовые улочки, а слева открывалась великолепная панорама: старый город, бухта Золотой Рог, красные черепичные крыши, минареты и небо. В лучах заходящего солнца минареты порозовели, облака приобрели насыщенный розовый цвет, а когда раздались призывы к молитве, ввысь с нескончаемым гвалтом и криками взлетели стаи птиц.

– Ух ты, – выдохнула Эмбер, не зная, как выразить восхищение потрясающей картиной, в которой было все: красота, музыка, поэзия, история…

Кадар, стоявший позади нее, негромко произнес:

– Многие считают самым красивым городом Париж.

Она, скорее, почувствовала его низкий, глубокий голос, нежели услышала. Его теплое дыхание обдало ей кожу, вызывая покалывание, прокатившееся вдоль позвоночника.

Кадар не прикоснулся к ней, и Эмбер остро ощутила это.

За двадцать пять лет жизни ей ни разу не представился случай быть безрассудной. Наоборот, трудно найти человека, который был бы таким же уравновешенным и рассудительным.

И скучным.

Но сегодня с этим мужчиной в этом городе, помня о женщине, которая осмелилась отправиться сюда полторы сотни лет назад, Эмбер собиралась послать здравый смысл ко всем чертям.

Она повернула голову, встречаясь с его темными мерцающими глазами.

– Я не была в Париже. Но то, что я увидела здесь, дает мне право сказать, что Стамбул – очень красивый город.

Кадар кивнул и заправил прядь волос Эмбер за ухо, позволяя своим пальцам задержаться на ее щеке, отчего женщину пронзил электрический разряд. Его почти черный, как крепкий кофе, взгляд что-то искал на ее лице, скользя по глазам, скулам, носу, и наконец остановился на губах.

– Лично для меня, – негромко проговорил Кадар, проводя пальцами по ее подбородку и шее, – Стамбул – самый красивый город.

Эмбер в это время думала, какие у него красивые губы, недопустимо красивые для мужчины. Он что-то говорил, но слова не доходили до ее сознания. Ей доставляло удовольствие смотреть, как шевелятся его губы, вслушиваться в его глубокий голос.

В одном она не сомневалась: Кадар был похож на этот город – волнующий, экзотический, полный загадок и противоречий. И этой ночью он принадлежит ей…

Дыхание перехватило, губы приоткрылись сами собой, когда Кадар притянул ее ближе к себе.

– Я готова в это поверить, хотя видела не так уж много городов.

– Красивый… – повторил Кадар, касаясь ее губ своими.

Это прикосновение было легким, словно тончайший шелк. Он как будто и просил поверить ему, и дразнил. Получив ответ Эмбер, Кадар прильнул к ее губам в таком нежном, таком упоительным поцелуе, что у нее закружилась голова. Она задохнулась и, наверное, упала бы, однако он успел прижать ее к своей крепкой груди.

Какой же у него невообразимый вкус! В нем соединились и тепло турецкого солнца, и ароматные специи, и обещание жаркой ночи – пир для тела, праздник чувственного восторга.

Кадар все сильнее прижимался к губам женщины, и она отвечала на его ставшие требовательными поцелуи, на дерзкие ласки языка, вторгшегося в ее рот, чувствуя, что желание нарастает, подобно крещендо в музыке. Эмбер прильнула к нему, слыша ток крови в ушах, беспорядочное биение своего сердца. В голове не осталось ни одной мысли, она была целиком во власти охватившего ее безумства.

Кадар уловил стон, но не сразу понял, что простонал он сам. Он заставил себя оторваться от губ Эмбер и откинул голову назад, тяжело дыша. Лишившись жара его губ, она взглянула на него и увидела нахмуренные брови над глазами, в которых бушевал шторм.

– Надеюсь, у тебя крепкие нервы, – произнес он хрипловатым голосом, в котором прозвучала горькая нотка.

Эмбер моргнула, смешавшись, и вдруг испугалась. Никто не знает, где она и с кем. Только полицейские, которые, можно сказать, вручили ее этому человеку. И она никого, кроме себя, не может винить в том, что позволила ему соблазнить ее.

Кадар остается для нее незнакомцем. Конечно, он обещал ей наслаждение, но совпадают ли их представления о том, каким оно должно быть?

Эмбер не смогла сдержать дрожь.

Что у него на уме?

Должно быть, страх отразился в ее глазах и не остался незамеченным.

– Я не причиню тебе вреда, – сказал Кадар как можно мягче. – Но предупреждаю: в том, что ты увидишь, будет мало приятного.

Глава 5

Кадар повторял про себя, что должен ее предостеречь.