Янтарный единорог (СИ)

Эффект от Всплеска схлынул, и ощущения были такие, будто со слоу-мо резко переключили на нормальную скорость. Но при этом почему-то выключили звук. Стало так тихо, что слышен был шелест травы на ветру.

Я все еще был напряжен до предела, сгорбившийся, с напружиненными ногами, будто готовый к прыжку тигр. Медленно выпрямился, опустил руки. С пальцев правой руки обильно капала кровь. Красная. Это Берса. Похоже, когда он мертв, она больше не воспламеняется на воздухе.

Я обернулся к остальным. Псы застыли как изваяния. Только Стинг кряхтел, пытаясь помочь подняться Даниле. Анаана стояла чуть поодаль, и на нее, кажется, никто не обращал внимания. Зато она смотрела на меня неотрывно.

— Что ж ты натворил-то, Стас… — глухо произнес Док.

— Ага. Вскормили, блин, супермена на свою голову, — проворчал Стинг, стаскивая с Данилы его громоздкий шлем. У здоровяка до сих пор была ошалевшая физиономия — он мотал головой, будто пытаясь избавиться от звона в ушах, а взгляд толком не фокусировался.

Терехов стоял неподвижно, скрестив руки на груди, и мрачно наблюдал за каждым моим движением. Но нападать, похоже, никто больше не собирался. Да я на их месте и не решился бы.

Это действительно был момент истины. Читал где-то, что выражение это пошло из испанской корриды и означало решающий момент боя — когда становилось понятно, кто победит, бык или тореадор.

Вот и сейчас все стало понятно.

Я привык считать Псов своими старшими собратьями, этаким отцами, и даже их ставшие традицией снисходительные шуточки в мой адрес воспринимал как должное. В конце концов, я действительно пришел в игру позже, да и в реале был моложе всех. Но сейчас все изменилось. Точнее, я изменился, перешагнул, сам того не замечая, какую-то грань. Они так и остались кучкой наемников, зарабатывающих деньги в игре. А мне, похоже, уже нужно что-то большее.

Я обернулся в сторону распластавшегося в траве Берса и мысленно призвал к себе светящуюся сферу, вылетевшую из него. Поглотил её, часть энергии пустив на восстановление зарядов Ци.

— Ты же понимаешь, что это конец? — вдруг произнес Терехов. — Это не просто залет, боец. Ты напрямую переходишь дорогу Молчуну. Ради чего?

— Вы все равно не поймете. По крайней мере, не сейчас.

— Да чего тут понимать-то? — процедил Стинг. — Продался Легиону? Думаешь, мы не знаем, что ты с одним из их центурионов тусовался недавно?

Я подошел к Анаане и молча взял ее за руку, утягивая за собой. Ката и Гюрза, стоявшие у нас на пути, чуть посторонились. Гюрза смотрел на меня, насупившись и с долей опаски. Во взгляде ведьмачки сквозила грусть и презрение.

Мы, ускоряя шаг, отправились прочь.

— Пешком мы далеко не уйдем, — шепнул я Анаане. — Может, ты сможешь призвать каких-нибудь животных, чтобы поехать верхом?

Она кивнула.

— Я попробую. Но сначала отойдем подальше…

— Беги-беги, малой! — не унимался Стинг. — Вот только не надейся, что твои новые хозяева смогут тебя защитить! Легион не так уж всемогущ, как ты думаешь.

— Да Легион здесь ни при чем! — не выдержал я и обернулся.

Псы, стоя плечом к плечу, молча смотрели на меня.

— Да и вообще… Я не пес. Мне не нужен хозяин. А вам?

Глава 20. Последний рывок

— Ты ранен! — обеспокоенно произнесла Анаана, когда мы скрылись от Псов за гребнем холма и двинулись на юг, в сторону небольшой рощи, где надеялись ненадолго укрыться и прийти в себя.

— Да, — рассеянно кивнул я. — Мягко говоря…

В пылу схватки я не обращал внимания на боль, но Берс меня сильно потрепал. Особенно пострадали руки от кистей до предплечий — те места, которыми я блокировал удары хопешей. Но и помимо этого обнаружилось множество порезов и еще больше — ожогов. Мне удавалось ускользать от большинства ударов горящими клинками, но они успевали обжечь, даже проносясь на расстоянии нескольких сантиметров от кожи. Уязвимость к огню — пока главное слабое место в моем билде.

Все эти ожоги и порезы болели и, похоже, наносили небольшой периодический урон, но не были опасны. Я врубил Пульсацию, вдогонку выхлебал лечебное зелье. Быстро полегчало. Через четверть часа и вовсе не вспомню об этой мелочи.

Куда больше меня терзали раны совсем другого рода. Казалось бы, дело сделано — забудь. Фарш назад не провернешь. Но нет же, на душе кошки начали скрестись, не успели мы толком отойти от места стычки с Псами. Впрочем, я еще там, когда решил пойти наперекор Терехову, понимал, что буду потом терзаться. Но, с другой стороны — если бы я этого не сделал, тоже жалел бы. Какая-то безвыходная ситуация, куда ни ткни — везде попадешь ногами в жир.