Янтарный след

Асвард кивнул, и Лейви крикнул, чтобы ему пригнали лодку. На берег отправились трое: Лейви, Хамаль и Эльмод Буря.

– Здравствуй, Лейви! – Ормар и правда его узнал. – Ты здесь откуда? Я думал, ты теперь уже… гораздо западнее. Заделался честным бондом, купил хутор, женился, завел пяток детей… А, не успел бы. Ну, пяток свиней.

– Успею еще, – сурово ответил Лейви, сверля его невозмутимо-усталое лицо своими свирепыми темными глазами. – Мне нужна та женщина, которую увезли вчера ночью твои люди.

– А это была твоя женщина? – Ормар удивился. – Мне сказали, кого-то из богатых торговцев. Или ты успел стать богатым торговцем и это твой корабль?

– Это не мой корабль, и женщина мне не жена, – Лейви вовсе не хотел объяснять, что его наняли охранять женщину, которую так легко умыкнули у него из-под самого носа. – Но я хочу увидеть ее, живой и невредимой, и поскорее.

– Не могу тебе помочь. Здесь ее нет. Даже не было. Ее не привозили в стан, спрятали где-то по дороге.

– По дороге? – Лейви вспомнил море между Лесистым островом и Зубцом. – Где, глядь, по дороге? Она же не тюлень!

– Где-то на островах, – Ормар кивнул в восточном направлении. – Когда нас отсюда вывезут, вам расскажут, где женщина. Мне сказали, ее высадили на хороший надежный островок, и кроме нее там никого нет, только чайки. Ничего с ней не случится.

– Стюриманы хотят получить от тебя клятву, что вы не попытаетесь захватить корабли, не причините им никакого вреда и честно выполните условия. Вас отвозят на южный берег к эйстам, вы платите по марке серебра каждому стюриману, возвращаете женщину, и дальше мы расстаемся лучшими друзьями, сохранив все свое в неприкосновенности.

– Нам не придется захватывать корабли, – теперь Ормар оживился, и оживившим его усталое лицо чувством была застарелая досада, – если вы прекратите, глядь, чесать языком и вывезете нас отсюда! За тем проливом, – он кивнул на север, – репоеды собирают войско. Они уже дважды нападали – на стан и на остров, хорошо, что малыми отрядами…

– На какой остров? – перебил его Лейви, подумав о неведомом укрытии Снефрид.

– Где мы держим полон! Это там, глубже в залив. Куда еще девать, здесь его запирать некуда, а у меня нет столько людей, чтобы день и ночь сторожить сотню баб и девок.

– Сотню? – Лейви выпучил глаза.

– Они сидят на острове. Нужно будет их забрать.

– Но их столько же, сколько вас! Даже если каждый из ваших посадит к себе на колени по девке, корабли потонут прямо тут!

– Значит, они сходят два раза! Это наш полон, мы отвезем его на Готланд и хоть что-то выручим.

– Два раза! На это понадобится уже два дня! – Раздосадованный Лейви показал Ормару два пальца. – И две марки серебра! И нашу женщину вы вернете не позже завтрашнего дня, иначе она там с голоду умрет!

– Не умрет, ей оставили хлеба. – Ормар даже не спрашивал, много ли хлеба оставили заложнице. – А если беспокоитесь, то поворачивайтесь побыстрее! Если б вы живее шевелили ластами, то могли бы еще сегодня что-то взять и отплыть…

– Это ты – Ормар? – прервал их спор возмущенный голос. – Ты главный у этих троллей? А ну отвечай – где моя жена?

Давно уже с Ормаром никто не разговаривал так дерзко и сердито – с тех пор как он покинул Гарды. Обернувшись, он обнаружил третьего участника беседы: Хлёдвир вытребовал с берега лодку и переправился сам, горя желанием объясниться с похитителями. Ормар с удивлением рассматривал хорошо сложенного молодца с вьющимися рыжеватыми волосами ниже плеч, весь вид которого свидетельствовал о богатстве и уверенности в себе. От гнева Хлёдвир раскраснелся, его светло-карие глаза пылали.

Любой разумный человек предоставил бы переговоры Лейви – давний знакомый Ормара, его соратник по сарацинскому походу, тот легче нашел бы с ним общий язык, да и сам был, строго говоря, ягодой с той же поляны. Но кто будет ждать благоразумия от мужа, у которого коварно, предательски похитили жену, особенно если он сознает в этом и собственную вину? Однако Хлёдвир сейчас мало думал о том, как ему надлежит выглядеть, – не заботился о том, чтобы убедительно прикинуться разгневанным мужем. Все его знакомство со Снефрид сопровождали неудачи и позор. Он успешно разыграл мертвеца на Гусином острове, но окончание той ночи старался не вспоминать. О случае с «родами» он предпочитал думать как о шутке, хотя и понимал, что здесь кто-то другой подшутил над ним самим, и весьма жестоко. Мужчина, вообразивший себя роженицей, непременно станет посмешищем всех Северных Стран и Восточного Пути.

Выход оставался один – показать себя истинным храбрецом и спасителем той женщины, вокруг которой все вертелось. Тогда о позоре забудут или станут считать клеветой. Трусом Хлёдвир не был и потому не видел препятствий к тому, чтобы истинно мужской отвагой восстановить свою честь.