Январежки

Осторожно касаются линий, смотрят, как руки проходят насквозь.

Не понимают.

Но чувствуют.

Чувствуют и большую красную линию, которая постоянно меняет очертания, не знает, какой ей быть.

Прошлое, – говорит кто-то.

Прошлое, – вторят ему.

Кто-то кричит – громко, больно, отчаянно, отсюда не вижу, кто, вижу только кусочек его памяти, причудливые дилижансы, запах лошадей, стук копыт по мостовой, извилистые линии вытягивают его память, его прошлое, достраивают сами себя.

Собираются в зале у камина.

Все.

Торквемада говорит:

– Когда они узнают про нас все, они нас убьют. Потому что мы им станем не нужны.

Люди вздрагивают. И начинается по обычаю, шок-отрицание-торг-депрессия, да быть того не может, да с чего им нас убивать, да зачем…

А потом им становится страшно.

Собираются, решают, что делать, первый раз в жизни вместе решают.

Запутать их надо, запутать, говорит Макиавелли, сегодня одно вспоминаем, завтра другое…

…нет, говорит какой-то король какой-то страны, сны не врут.

И сны запутать надо, говорит Макиавелли. Пока не знает, как. Но надо.

Тогда нас тоже убьют, говорит Торквемада. Потому что мы будем им не нужны.

Неловкое молчание, которое нарушаю я, в конце концов, должен я играть какую-то роль в этой истории, не все же мне наблюдать издалека.

Он не убьет вас, говорю я.

Торквемада возражает.

Он вас не убьет, повторяю я. Потому что вы уже мертвы.

Они соглашаются на удивление быстро. Кажется, они давно знали это, но боялись признаться сами себе.

Мне верят.

Ну, еще бы не поверить мировой линии, которая складывается из обрывков воспоминаний в подлинную историю.

Расходятся по комнатам, ложатся спать.

Кутаются в одеяла.

Сонно позевывают.

Кому-то снится, как его убивают.

Кому-то не спится, кто-то смотрит в окно, как желтеют листья, почему-то на пальмах.

Летучий корабль

– Ма, а я звезду нашел!

– Брось сейчас же!

Или:

– Ма, а я звезду нашел!

– Ну, молодец…

Или:

– Ма, а я звезду нашел!

– Руки вымой!

Или еще как-нибудь.

А с неба упала звезда.

А мальчик её нашел.

Хорошо упала, удачно – на холм. Так что даже искать не пришлось, вот она, на холме лежит, сверкает.

Мальчик умный, мальчик сразу к звезде не побежал, подождал сначала полдня, а там и на холм поднялся.

А там штурвал лежит.

Корабельный.

Всамделишный.

Мальчик радуется, мальчик со штурвалом играет, ну как обычно, обеими руками взял, по полю побежал, вж-ж-ж-ж, а это он типа на корабле летит на летучем…

Мальчик.

А имени у него нет.

Потому что самого мальчика нет.

А почему?

А это его маленькая тайна.

Ничего-ничего, скоро мы все узнаем…

Вот мальчик берет штурвал, бежит по полю – вж-ж-ж-ж…

Штурвал обрастает приборной панелью, парусами, крыльями, шасси, иллюминаторами, поднимается в небо, выше, выше…

…нет, это не мальчик выдумал.

Это по правде.

Мальчик пугается, мальчик плачет, домой хочет, к ма-а-а-ме…

Штурвал замирает на траве, успокаивает мальчика, не бойся, не бойся, ну что ты, я с тобой поиграть хотел, а ты…

А поиграй, говорит мальчик, только осторожно.

А я осторожно, говорит штурвал.

И показывает мальчику картинку.

Красивую.

Как флотилия кораблей в небо улетает.

А мне домой пора, говорит мальчик.

А возьми меня с собой, просит корабль.

А как же, спрашивает мальчик.

А так.

– Ма, а это корабль!

Мама уже и сама видит, что корабль.

И папа уже видит, что корабль.

Ну что ж делать, корабль так корабль, мама на стол накрывает, папа кресло у очага ставит для дорогого гостя.

Сегодня праздник же.

День круговорота.

Гости собрались, в изумлении смотрят на призрачный корабль. Может, расскажет им что про себя…

А корабль им картину показывает.

Красивую…

Нет, не так надо начинать…

Он родился не в свое время.

Он это знал.

Всегда.

– Мир вам.

– Мир вам.

– Слушаю вас.

– А мне бы… что-нибудь о дальних временах.

– Ой, боюсь, нет ничего…

Он знает, что есть.

Он лихорадочно обыскивает хранилище, он ищет…

…вот.

Фотография флотилии, уходящей к далеким звездам.

Он прилетает к постаменту каждый день.

Так-то обычно по земле пешком ходит, но к постаменту надо прилетать.

Потому что они летали.

Они.

Те.

Которые стоят на постаменте.

Летучие корабли.

Он не хочет, чтобы они видели его не летящим.

Они.

Те.

Сегодня он почти поднялся в небо.

Почти.

– А что, наш мир когда-то занимал всю вселенную?

Он смотрит на случайного попутчика, он не верит, что можно быть таким… таким…

…таким недалеким.

А ведь верно.

Они уже не помнят, что когда-то было по-другому, что когда-то их колонии были по всей галактике.

И не только.

Они уже не помнят.

Никто.

Они смотрят на изваяния на постаментах – и не понимают…

…нет, не так надо было начинать, не так…

…это история о величайшей трагедии некогда великого народа, который повелевал целыми галактиками, но потом сжался до крошечной планетки на задворках вселенной. Уже никто не скорбел о потере былых колоний – о них никто не помнил, слишком много поколений сменилось, слишком много веков ушло.

Это история о безумце, который пытался возродить галактическую империю…

…нет, тоже не то.

…да вы хоть понимаете, что будет, если его изберут Верховным?

…все силы будут брошены на освоение давно потерянных территорий, ресурсы планеты будут истощены до предела, планета станет непригодной для жизни…