«Янычары» Ивана Грозного. Стрелецкое войско во 2-й половине XVI – начале XVII в.

Пренебрежение этим указанием могло дорого стоить войску, а пехоте в особенности. В этом мог воочию убедиться воевода Ф.И. Шереметев в сентябре 1609 г. под Суздалем. Тогда его «полк», немалую часть которого составляли московские и астраханские стрельцы, был разбит полковником Лисовским по той простой причине, что Шереметев и его люди (процитируем еще раз фразу из «Нового летописца») «поидоша к Суждалю, а тово не ведаша, что к Суждалю крепково места нет, где пешим людем укрепитися; все пришли поля». Результат был плачевный — по словам книжника, «бысть бой велий, и московских людей и понизовых многих побиша: едва утекоша в Володимер»[664].

«Крепкое место» далеко не всегда можно было сыскать, да и для того чтобы «учинить» какую-либо «крепость», также нужно было время. Однако и бросать в бой стрельцов без прикрытия было весьма рискованно. Но русским воеводам не нужно было ломать голову и изобретать велосипед — в предыдущей главе мы уже писал о применении ими вагенбурга и его разновидности — знаменитого гуляй-города. Укрывшись за гуляй-городинами, стрельцы получали возможность поражать неприятеля, не слишком опасаясь его ответного огня. Правда, справедливо это прежде всего для тех случаев, когда стрельцам доводилось иметь дело с татарскими лучниками, ибо, как уже было отмечено прежде, от губительного воздействия огнестрельного оружия гуляй-город надежной защиты не давал. Впрочем, Дж. Флетчер писал о том, что гуляй-город использовался прежде всего против татар[665].

Пожалуй, самый известный случай успешного применения гуляй-города в полевом сражении — это Молодинская «операция» в июле-августе 1572 г., и, что самое любопытное, многие детали описания использования гуляй-города в этом многодневном сражении легко находят параллели в флетчеровом описании гуляй-города. Приведем его полностью. Английский дипломат писал в своем сочинении, что «эта походная, или подвижная крепость так устроена, что по надобности может быть растянута в длину на 1, 2, 3, 4, 5, 6 или 7 миль, т. е. насколько ее станет. Она представляет собой двойную деревянную стену, защищающую солдат с обеих сторон, как с тылу, так и спереди, с пространством около трех ярдов между стенами, где они могут не только помещаться, но также заряжать свои огнестрельные орудия и производить из них пальбу, равно как и действовать всяким другим оружием. Стены крепости смыкаются на обоих концах и снабжены с каждой стороны отверстиями, в которые выставляется дуло ружья или какое-либо другое оружие… Внутри крепости ставят даже несколько полевых пушек, из них стреляют, смотря по надобности»[666].

А теперь сравним сказанное Флетчером с тем, что сказано было, к примеру, в одной из частных разрядных книг. Так, в ней отмечено было, что 30 июля «слуга и боярин князь Михайло Иванович Воротынской с товарищи в ту пору гуляй город поставили, и большой полк стоял в гуляе городе, а иные полки стояли за гуляем городом, недалече от города (выделено нами. — В.П.)…»[667], т. е. в то время как Большой полк (в котором было, согласно черновому варианту молодинского разряда, 1000 стрельцов, 1430 «зборных» людей с пищалями, 1000 казаков да 1000 же наемных казаков, предоставленных в распоряжение воевод Ивана Грозного именитыми гостями Строгановыми, — в сумме почти 4,5 тыс. «огненных стрелцов», и это без учета донских казаков атамана Мишки Черкашенина[668]) находился в самом гуляй-городе, остальная часть войска стояла за его деревянными стенами. В той же разрядной «повести» говорится и о наличии в гуляй-городе артиллерии-наряда[669].

В «Повести о победе над крымскими татарами в 1572 г.», которая легла в основу разрядной повести, в описании штурма гуляй-города, предпринятого татарами 2 августа 1572 г., говорится о том, что «как татаровя пришли к гуляю городу и ималися руками за стену у гуляя города, — и нашы стрельцы туто многых татар побили и рук бесчислено татарьскых отсекали (выделено нами. — В.П.)…»[670]. И здесь, в этом эпизоде, нетрудно заметить общие места в описании гуляй-города и его применении в боевых условиях, которое дано было Дж. Флетчером. Заметим, что, по нашему мнению, стрельцы и казаки, действуя из-за гуляй-городин, вряд ли могли вести залповую стрельбу, но вот одиночный прицельный огонь — вполне. Ну а упоминание «бесчисленного» количества отсеченных рук татарских само за себя говорит в пользу применения стрельцами сабель и топоров.