«Янычары» Ивана Грозного. Стрелецкое войско во 2-й половине XVI – начале XVII в.

Впрочем, это и немудрено — московским воеводам, привычным к «малой» войне с ее стремительными набегами и стычками небольших конных отрядов, явно не хватало нужных навыков и умений, которые по большому счету и не нужны были в противостоянии с татарами. Другое дело, новгородцы и в особенности псковичи, у которых не было иного выбора, кроме как учиться военному делу настоящим образом — иначе бороться с Литвой и Орденом им было бы не под силу. И они быстро перенимали последние технические новинки с Запада и успешно применяли их против своих врагов — как это было, к примеру, в 1444 г., когда орденское войско осадило Ям. Отвечая на обстрел города неприятельской артиллерией, ямские пушкари отличились, «нарочитую их (ливонцев. — В.П.) пушку заморскую великую, и намеривши с города розбиша, и пужечника и многых добрых Немцов поби»[117].

Пожалуй, именно здесь, на Северо-Западе, русские впервые опробовали и ручное огнестрельное оружие. Во всяком случае, исходя из контекста летописного известия о походе псковичей на Новгород в 1471 г., псковская рать «доброволных людей» как раз имела на вооружении некоторое количество ручниц. Но и как же иначе толковать известие псковского книжника, который писал о том, как «скопившися псковской силе доброволных людей (выделено нами. — В.П.) с полторе тысячи и болши», «за Лютоую рекою, межи Лютой и Скироу» «в соуботу в полъдень» «исплошилися вси, кои обедали, а дроузи испочивали без сторожи за плохо, и тии пошли забегов искати», чем и воспользовались новгородцы, неожиданно атаковавшие лагерь беспечных псковичей. «Что ни есть боуди пищали (выделено нами. — В.П.) и стяги, — с печалью констатировал псковский книжник, — и всю пограбивше приправоу ратноую»[118]. Конечно, в летописи нет прямого указания на то, что «доброволные люди» псковские имели среди прочего вооружения еще и ручные бомбарды. Однако, принимая во внимание тот факт, что главные силы псковского войска (и надо полагать, псковский же наряд) уже выступили в поход на новгородцев по повелению великого князя, то явно псковские мужи-торонщики, отправляясь в набег за «животами», не брали с собою тяжелый «наряд» (наподобие той «болшой поушки», у которой при обстреле ливонского Нойхаузена в 1463 г. от отдачи «колода вся изломася и железа около розарвашася»)[119], а вот легкие ручницы — почему бы и нет?

Правда, судя по всему, Псков был не настолько богат, чтобы позволить себе роскошь иметь дорогостоящий «наряд» не только «болшой», но и «ручной». Основу псковской рати составляла конница да «молоди люди», которые «два третьяго покрутили щитом и сулицами» (и это в 1501 г., когда ливонское войско разбило объединенную псковско-московскую рать на Серице, массированно использовав огнестрельное оружие, — как писал псковский летописец, «бысть туча велика и грозна и страшна от стука пушечного»)[120]. Оставалось надеяться на московскую подмогу да на наемников — в 1502 г., видимо, не без влияния впечатлений от конфузии на Серице, псковичи выступили навстречу ливонцам с «жолныри с пищальми»[121] и сумели отбиться от неприятеля. В принципе не суть важно, кем были эти наемные «жолныри», немцами ли, чехами ли, поляками или литовцами, — важно другое. С их помощью псковичи сумели продержаться три дня до подхода великокняжеской рати, и явно не последнюю роль в этом сыграло умение «жолнырей» обращаться с ручным огнестрельным оружием (и поскольку речь идет о начале XVI в., то можно с уверенностью предположить, что вооружены были эти «жолныри» не ручными бомбардами, а первыми аркебузами).

Кстати, о жолнырях. В «Казанском летописце» есть любопытный сюжет, также относящийся к началу XVI в. Согласно его сведениям, в ходе русско-литовской войны 1500–1503 гг. русскими были взяты в плен служившие великому литовскому князю «огненный стрелцы, литовския, рекомыя желныри», которые оказались в заточении в Нижнем Новгороде. В сентябре 1505 г. к городу подступили казанский хан Мухаммед-Эмин и союзные ему ногаи, и нижегородский воевода И.В. Хабар-Симский приказал выпустить «желнырей» из темницы, вручил им в руки пищали, и хотя и было их немного, всего 300, но, по словам книжника, «превзыдоша бо многочисленных храбростию, и побита много казанцов и нагаев огненным своим стрелянием, и град ото взятия удержаша»[122].