Япона осень (СИ)

И тут он был прав. Камни собирали и приматывали к моим ногам под стеной ущелья. А до шумного потока воды оставалось ещё шагов пятнадцать… И это не утяжелённых камнями шагов, а обычных!

Этот момент я, каюсь, несколько упустил, когда план составлял…

— Присядь-ка, Вано! — предложил Дунай и даже показал, как.

Стоило мне опуститься, как два из пяти шестов, заготовленных для переправы, были просунуты под мою отбитую задницу.

— Давай, народ! Берёмся и тащим его! — подбодрил всех Дунай.

Удержаться на этих неказистых носилках было тяжело. К тому же, усилилось ощущение, что меня приносят в жертву…

Но я справился и с гравитацией, и со своими страхами… Хотя и то, и другое предательски тянуло меня к земле. Особенно старались ноги, на которых, казалось, сейчас растягивались все сухожилия…

Опустили меня уже почти по колено в воде. И, в отличие от моих носильщиков, на дне я стоял твёрдо, а вода лишь бессильно омывала мои утяжелённые телеса.

— Ну вот теперь я ух!.. — гордо пообещал я, погрозив воде кулаком.

— Ты, главное, снова не ухни! — с густым скепсисом напутствовал меня Пилигрим.

С трудом переставляя ноги, я двинулся вперёд, к противоположному берегу. Идти поначалу было тяжело. Но чем глубже я погружался в воду, тем легче было поднимать ногу для шага. Правда, тем сильнее меня кренило по течению, и тем сложнее было удержать себя вертикально…

Зато меня хотя бы не отрывало ото дна. И под одобрительные крики с берега я продолжал неумолимое движение к победе.

И лишь последний шаг сделать не смог. Самый последний шаг.

Всё, что было нужно — это вздёрнуть ногу на уровень груди. Всё-таки у противоположного берега был довольно резкий обрыв. И, казалось бы, вот!.. Я совсем рядом!.. Руку протяни, и уже сухая земля!..

Но руку я протянуть ещё как-то мог, а вот ногу задрать — ни-ни…

На глаза навернулись слезы обиды и разочарования…

Я не мог избавиться от камней, иначе меня сразу же унесёт. И ногу не мог задрать к груди, потому что на ней — тяжёлые камни. Я даже не мог схватиться за землю, вытягивая себя обеими руками! Руки были заняты: держали шест, помогавший мне сохранять равновесие…

Ситуация казалась безвыходной! К тому же, я стремительно коченел в холодной воде: и пальцы слушались плохо, и мелкая дрожь била. Мне что-то кричали с берега… Видимо, советовали. Но рёв воды перекрывал их слова, как будто насмехаясь над людьми: мол, даже шуметь вы громче меня не умеете.

Спустя несколько минут я, стуча зубами, понял, что ещё немного — и провал будет засчитан. Я просто перестану соображать и передам себя во власть беспощадной стихии. И тут мозги предприняли последнее, можно сказать, титаническое усилие…

Уперевшись руками в шест, согнув ноги в коленях, я погрузился в воду…

А потом прыгнул! Так высоко, как только мог! И, помогая себе ногами и руками, всё-таки вытолкнул свою замёрзшую тушку на берег.

Всего лишь по грудь, правда. Остальная часть меня ещё болталась в воде… Но и этого было достаточно, чтобы вцепиться в землю мёртвой хваткой!

Впрочем, выбора у меня всё равно не было. Шест я после этого броска упустил, и он теперь быстро удалялся, мелькая на блестящей под солнцем поверхности воды.

Вгоняя пальцы между камней, сдирая кожу до крови, я изо всех сил тянул себя на берег. И, наконец, последним рывком вытащил непослушные ноги!..

И тут же принялся торопливо отвязывать камни. Сомнительная конструкция выдержала все испытания. И теперь не хотела сдаваться под напором моих скользких от крови пальцев.

А я ещё в ней сомневался…

Только спустя десять минут я нашёл в себе силы подняться. А потом кое-как дохромал до стены ущелья и, сняв с себя первую страховочную верёвку, начал привязывать её к выбранному деревцу, чудом выросшему на каменистой земле.

Вторую верёвку надо было привязать к скальному уступу, немного выше. Но когда у меня до этого руки дойдут, я не знал. Нужно было отдохнуть…

Дневник Листова И. А.

Двести двадцать первый день. Столяр-огородник

Пока ребята из группы пытались натянуть над ущельем толстенные канаты, я сколачивал ящики для рассады.

Предыдущие дни были грустными и скучными… Я так хорошо накупался в холодной воде, что заболел. Лёгкие рвало от кашля, голос исчез, на прощанье помахав ручкой, а всё тело горело от жара. Я даже думал, что умру…

Но не умер. «Лечилка» поставила меня на ноги. Поэтому, когда вернулся Трибэ со слюной, я уже был полон сил и энтузиазма.

Слюну немедленно смешали с травой и землёй, чтобы дать образоваться почве. Отобранные горошины местного злака разложили прорастать: одни в воде, другие в земле, а третьи на солнышке.

Ну а я взялся за молоток и пилу.

Ящики старался делать без гвоздей, ибо нечего металл переводить. Не могу сказать, что люблю столярное мастерство, но тут у меня выбора не осталось… Я лишь надеялся, что успею закончить до того, как достроят подвесной мост или прорастут семена. Очень уж хотелось посадить злаковые пораньше, чтобы урожай успел созреть до холодов…

Но я в себя верю! После приключений с рекой уж точно!..