Япона осень (СИ)

А ведь Касаткин — инженер. Мозг у него практичный, а организм ленивый — и тягать огромные валуны при помощи рычага и собственных невеликих сил не хочет. Это только античные греки готовы были перевернуть Вселенную с рычагом и точкой опоры.

А современный инженер — существо нежное, любящее цифры и тем самым близкое, скорее, к пифагорейцам, а не к спартанцам. Поэтому он Вселенную без крана переворачивать не в состоянии! Без крана, как я подозреваю, Касаткин даже чашку бы не стал поднимать. Но жажда — тварь такая, неблагородная, и на высокие запросы инженера к вспомогательной технике ей плевать: либо пей, либо сдохни без жидкости.

А раз нужен кран, то нужна и стрела! Да-да, тот же самый рычаг, но не рычаг, а — стрела! А ещё точка опоры, противовес и прочие радости инженерной мысли… И всё это прекрасно! Ведь Вано всегда за вспомогательную технику, лишь бы самому тяжести не таскать.

Я бы даже не ёрничал, если бы подлец-Касаткин раскрыл рюкзак и вытащил оттуда готовый кран. Но это светило инженерного безумия просто присмотрело дерево!.. Да! Вот это самое дерево! И сказало, что с такой стрелой у нас гарантированно всё получится…

— Козёл! — подвела итог Кострома. — Давайте вернёмся и просто оторвём инженеру башку?

— И что это изменит? — мрачно уточнил я, косясь на нижние ветви древесного великана.

— Нет инженера — нет крана! Вано! Ты же юрист! Должен знать основы! — поддел меня Пилигрим.

— Если учесть, что это единственный инженер на ближайшие пять-шесть тысяч километров… И это я, заметьте, ещё пытаюсь фонтанировать оптимизмом… В общем, нет инженера — нет совсем ничего! — отрезал я.

— Поэтому мы ему, чисто, палец сломаем! — согласился со мной Мелкий. — Ну чо? Я пошёл?

— Куда? — поморгав, не поняла Кострома.

А Мелкий уже достал топорик, больше подходящий для рубки веток и молодых ёлочек, и с суровым решительным лицом устремился к дереву.

Останавливать мы его не стали. Интересно было посмотреть: чего это он? А гопник, не обращая внимания на наши взгляды, начал самозабвенно тупить топор о толстенную древесную кору. И даже мурлыкал что-то себе под нос. А топором он двигал так быстро-быстро, что меня это чуть не загипнотизировало…

Впрочем, не только меня! Пару минут весь отряд «лесорубов» внимательно наблюдал за схваткой гопника и дерева.

А затем Мелкий остановился, утёр со лба трудовой пот и, обернувшись к нам, с фальшивым энтузиазмом провозгласил:

— Ну и? Чо встали? Кто на смену? Берите топор, налетайте! Все поработаем! А я пока метнусь, на, погутарю… Ну шоб нам жрачки на год прислали! Раньше, на, не осилим!

Он протянул топор Костроме, а та, покачав головой, вынесла окончательный вердикт нашему штатному гопнику:

— Дураком был, дураком и остался!

— Ну и ладно, на! Ну и как хотите! — притворно обиделся Мелкий. — Моё дело, на, предложить!.. Смотри, как поработал! Во…

Он подошёл к месту, где безжалостно портил топор об кору, и ткнул пальцем в еле заметную зарубку:

— Я-то уже во!.. Типа, кору почти прорубил, на! — закончил гопник.

А поскольку вид Мелкий имел столь гордый и так внутренне светился, будто скопал Эверест, то ответить ему никто не смог. Все бессовестно ржали. Впрочем, некоторые ржали совестливо, отвернувшись спиной и делая вид, что разглядывают, например, букашек, которых здесь было хоть пруд пруди.

— Ладно, это всё здорово… — отсмеялся Вадим. — Настроение теперь боевое, Мелкий — молодец и гений мотивации… Осталось решить проблему с рубкой дерева!

— Проблема решается отрыванием головы инженеру! — успокоила его Кострома. — Обычно при угрозе драгоценной голове, они последовательно выдают всё более и более приемлемые варианты.

— Нет уж… Давайте срубим ему то, что он просил! — покачал головой Вадим и посмотрел на своего подчинённого, который мялся поодаль. — Ну-ка доставай пилу, которую Дуб подогнал… Посмотрим, хватит ли длины.

Пилой называлось варварское изделие, сплетённое из двух металлических тросиков, купленных в городе на Большом Алтаре. Между переплетениями этих самых тросиков были надёжно (или нет? но я боялся проверять) зафиксированы режущие кромки. И если «пилу» натянуть, острия режущих кромок вставали в две параллельных линии.

Получалась, и в самом деле, двуручная пила… Но чтобы она выполняла свою функцию, требовалось, чтобы за каждую деревянную ручку держались сразу по два взрослых мужика. Иначе форму «пила» не хранила.

Я не знаю, как группа Дуба до этого додумалась… И где они всё это взяли… Особенно, режущие кромки. Однако же пилу выдали Вадиму и его людям, и пользоваться ей ребята явно научились. И было их как раз шестнадцать человек. А это целых четыре смены для работы с пилой.

И тут стало ясно, зачем сюда пригласили нас. Оказалось, не только для моральной поддержки.

— Вы только это… Прикрывайте со всех сторон! — беспокойно оглядевшись, попросил Вадим. — Шума будет много, а тут зверьё, оно его не любит… Если увидите кого — кричите!