Япония эпохи Мэйдзи

Нет недостатка в просвещенных людях, использующих в своих интересах это суеверие. Один господин из Мацуэ, хороший агроном и государственный служащий, пятнадцать лет назад, сыграв на страхе местных жителей перед лисами, приобрел на востоке Идзумо большой участок земли, на который не нашлось никаких иных претендентов. Стоимость этой земли с тех пор выросла шестикратно, не говоря уже о богатых урожаях, снимаемых на ней; продав эту землю сейчас, он может выручить за нее целое состояние. Что любопытно, его успех снял заклятие с этой земли, и теперь уже никто не верит, что здесь обитают лисы-призраки. Но тут надо заметить, что в представлении крестьян сила этого человека заключена в его положении «государственного человека». Для крестьянства слово «государство» равносильно оберегу.

При этом самый богатый и самый успешный землевладелец Идзумо, состояние которого оценивается во многие тысячи иен — Вакури-сан из Тиномия в Кандэгори, — в крестьянской среде почти единодушно принимается за кицунэ-моти. В народе о нем рассказывают занятные истории. Некоторые говорят, что, будучи еще очень беден, он однажды нашел в лесу маленького белого лисенка, забрал его к себе домой и заботился о нем, давая ему вдоволь тофу, адзукимэси и абурагэ — три кушанья, столь любимых лисами, и что с того самого дня к нему пришли процветание и достаток. Другие рассказывают, что в его доме имеется особая гостиная для лис и что раз в месяц в ней устраивается грандиозное пиршество для сотен Хито-кицунэ. Но Тиномия-но-Вакури может позволить себе смеяться над этими россказнями. Сам он человек просвещенный и весьма уважаемый в культурных кругах, куда суевериям вход заказан.

X

Когда некий Нинко ночью придет к вашему дому и постучится, этому стуку будет свойственно особое глухое звучание, по которому вы сразу определите, что это лис. Дело в том, что лис стучит в дверь хвостом. Но если вы откроете, то увидите не лиса, а мужчину или, быть может, красивую девицу, и говорить с вами будут какими-то обрывками слов, что, однако, не помешает вам прекрасно понять всё сказанное. Лисы не могут выговаривать слова полностью и поэтому говорят: «Нись… са…» вместо «Нисида-сан», «дэ годз…» вместо «дэ годзаимас», «уть… дэ…» вместо «ути дэс ка?» Пообщавшись таким образом с вами, посетитель (или посетительница) преподнесет вам небольшой подарок и сразу же исчезнет во мраке ночи. Каким бы ни был этот подарок, ночью он будет казаться вам намного значительней, чем при свете дня. Ибо только какая-то часть подарка лиса — настоящая.

Один сидзоку в Мацуэ, возвращаясь ночью домой по улице Хиромати, увидел лису, во всю прыть спасающуюся от преследующих ее собак. Он отогнал собак зонтом, дав тем самым лисе возможность скрыться. Вечером следующего дня он услышал стук в дверь и, открыв ее, увидел стоящую на пороге очень красивую девушку, которая сказала так: «Прошлой ночью я, несомненно, погибла бы, если бы вы не снизошли проявить свою доброту. Даже не знаю, как я могла бы достойно отблагодарить вас, — вот лишь маленький ничтожный подарок». Она положила к его ногам небольшой сверток и удалилась. Сидзоку развернул сверток и обнаружил в нем двух прекрасных уток и две серебряные монеты — те самые продолговатые тяжелые монеты листовидной формы, каждая стоимостью десять или двенадцать долларов, за которыми сейчас так рьяно охотятся все собиратели древностей. Через некоторое время одна из монет у него на глазах превратилась в пучок травы; но со второй ничего подобного не произошло.

Сугитэйан-сан, врач из Мацуэ, однажды вечером был приглашен принять роды в каком-то доме за городом, на холме под названием Сирага-яма. Проводником ему служил слуга, несший фонарь, на котором был изображен аристократический герб. Они зашли в великолепный дом, где его встретили с подчеркнутой самурайской вежливостью. Роженица благополучно разрешилась от бремени чудесным мальчиком. Семья угостила врача прекрасным обедом, развлекая его в самой изысканной манере, и отправила домой, щедро заплатив и нагрузив подарками. Но на следующий день он не смог найти этот дом — и, действительно, на Сирага-яма нет ничего, кроме леса. Вернувшись домой, он еще раз осмотрел золотые монеты, которыми ему заплатили. Все они были в порядке, кроме одной монеты, которая превратилась в жухлую траву.

XI

Бывали случаи, когда суевериями, связанными с богом лисом, злоупотребляли самым неожиданным образом.

Несколько лет тому назад в Мацуэ процветала тофуя, у которой не было отбоя от посетителей. Тофуя, как можно догадаться, — это заведение, где продается тофу.

Известно, что из всего съестного лисы больше всего любят тофу и соба, которая готовится из гречихи. Рассказывают, что один лис, в образе элегантно одетого мужчины, однажды зашел в Ного-но-Курихара-я — собая на берегу озера, где всегда было полно посетителей, и съел изрядное количество соба. Но после того, как этот посетитель ушел, деньги, которыми он расплатился, превратились в древесные стружки.