Япония, японцы и японоведы

Но была и другая причина моего повышенного внимания к работе японского механизма парламентской демократии. Причиной этой стало в те годы неожиданно бурное развитие политической обстановки в нашей стране, приведшее к возрастанию интереса советской общественности к зарубежным парламентским учреждениям и их роли в политической жизни соответствующих стран, к их опыту ведения своей повседневной государственной деятельности. Ведь конец 80-х годов был ознаменован в нашей стране небывалым за все послевоенные годы обострением политической борьбы по вопросам объявленной М. С. Горбачевым "перестройки" экономической, государственной и политической структуры Советского Союза. Сообщения о XIX Всесоюзной партийной конференции, состоявшейся в июне-июле 1988 года и утвердившей курс на коренные реформы центральных государственных учреждений Советского Союза, побудили и нас, зарубежных корреспондентов "Правды", к поискам полезной для подобных реформ информации. На те же поиски наталкивала и развернувшаяся затем в нашей стране кампания по выдвижению кандидатов для участия в Съезде народных депутатов СССР. И эти события на моей Родине побуждали меня чаще писать о парламентской жизни Японии, с тем чтобы дать читателям "Правды" конкретную информацию о достоинствах и недостатках японского парламентаризма, тем более что Япония считалась одним из образцовых демократических государств мира.

В те годы, между прочим, свободные вечера в Токио я проводил за интенсивным чтением газет, поступавших из Москвы авиапочтой, а поступала тогда в корпункт "Правды" практически вся советская центральная пресса. Это позволяло мне следить за дискуссиями, развернувшимися на рубеже 80-90-х годов между "демократами" в лице А. Сахарова, Б. Ельцина, А. Собчака и других видных поборников радикальных перемен в общественной жизни Советского Союза и их оппонентами в лице Е. Лигачева и других консервативно настроенных руководителей центрального партийного аппарата КПСС.

Тогда, в конце 80-х годов, я по наивности искренне сочувствовал "демократам": в них я видел смелых и честных людей, стремившихся отстранить от власти кремлевских старцев, закосневших в своем догматизме и не желавших уступать более молодым, деятельным и современно мыслящим людям свои властные полномочия и привилегии. Мне казалось тогда, что не только экономика, но и структура государственных и партийных учреждений Советского Союза нуждались в реформах и что наступило время, когда выборы в Верховный Совет и другие властные государственные учреждения Советского Союза должны были проводиться, как и в Японии, на альтернативной основе, а в работе выборных учреждений должны были соблюдаться демократические начала, большая гласность и свободный обмен мнений. Сравнивая прежний порядок заседаний Верховного Совета СССР с работой японского парламента, я находил в работе этого высшего органа государственной власти Японии немало такого, что можно было бы позаимствовать в ходе "перестройки", начавшейся в нашей стране.

Но даже в тот период, когда наши "демократы" не обнаружили еще своего краснобайства и беззаботного отношения к нуждам большинства населения страны, своих амбициозных своекорыстных намерений, своего пренебрежения к национальным интересам собственного народа, своего низкопоклонства перед США и стремления разрушить до основания все, что было создано народом в предшествовавшие десятилетия,- даже в тот момент я видел в японском парламентаризме не только позитивные, но и негативные стороны. Это касалось и сложившейся в Японии практики ведения парламентских заседаний, и отношений парламента с правительством, и нравственного облика большинства депутатов, в деятельности которых наблюдалось немало заведомо порочных устремлений, не имевших ничего общего с нашими представлениями о демократии. Поэтому, направляя в редакцию "Правды" свои статьи, призванные ознакомить советских читателей с опытом работы японских парламентариев, я старался придать этим статьям максимальную объективность.

В период подготовки советской общественности к созыву Съезда народных депутатов СССР 2 января 1989 года в "Правде" была опубликована моя статья "Хризантема на лацкане". содержавшая, возможно, впервые в нашей партийной печати подробные сведения об условиях и стиле работы японских парламентариев. Эта статья не утратила целиком своего познавательного значения и на сегодняшний день, а поэтому привожу ее ниже без сокращений.

"Их узнают здесь обычно по круглому бархатному значку в виде хризантемы на лацкане пиджака. Всего в Японии насчитывается 764 полноправных обладателей таких значков. Из них 512 - это депутаты палаты представителей, избранные по 130 округам, на которые разбита вся территория страны, 252 - депутаты палаты советников, 100 членов которой избираются по общенациональному списку политических партий, а остальные от 47 префектур. Основную массу парламентариев составляют мужчины, женщин среди них всего 29 человек. Но для Японии и это прогресс - ведь в довоенные времена слабому полу доступ в политику вообще был закрыт.