Япония, Китай, Корея

В зале ресторанчика «Бремя обеда» было не так много народу, как на улице Привилегий, по которой они сюда добрались. Кошка с любимым расположились за столиком у окна в уютном уголочке, увешанном картинами импрессионистов.

Заказав что-то скромное (плюс бутылку недорогого вина), Кошка и ее возлюбленный учинили разговор о том, что, к примеру, если десяти девушкам одновременно снится один и тот же киноактер, то он нравится им всем одинаково или все же кому-то сильнее, чем прочим?

В дальнейшем тема беседы поменяла вектор, став более мрачной.

– А вообще-то, быть таким писателем, как я, – произнес кошкин парень со стопроцентной уверенностью, – все равно что говорить, будто ты болен смертью. Я считаю, что человек моей сверхзадачи непременно должен закончить жизнь в тридцать лет. Или в тридцать три года… Может, позже. В тридцать семь.

Его стремление «отправиться в Загробье» порой поражало Кошку до глубины души и тела.

– Зачем тебе это? – спросила девушка (в который раз изумленно).

– Чтоб сдохнуть в шоколаде… – хмуро пробурчал кошкин любимый.

Однако, выпив вина, парень сразу же приободрился. Он поведал, что однажды, направившись ночью в туалет, стал свидетелем, дескать, настоящего «чуда ужасов»: когда он протянул во тьме руку, чтобы включить свет, – из зеркала рядом с выключателями высунулась чья-то ручонка и проворно хватанула его за запястье. Он даже не закричал. Просто, вывернувшись, зашел в туалет без света.

Кошке понравилась эта история.

Недолго погуляв по городу и вернувшись домой, они принялись за главное. Когда он трахал Кошку в рот ее пизды, девушка нежно стонала от волны удовольствий.

После того, как секс-ураган схлынул (и все закончилось благополучно), возлюбленный поднялся с постели, взял компьютерный листок со стола и, чуть мешкая, вручил его Кошке. Еще пытаясь отдышаться, прийти в себя, она начала читать:

палый лист осенний

завтра воскресенье

сиплый ветер

мокрая тень

стая метел

вознесения день

в миг перед уходом

отойдут все воды

давления ввод

воскресенье – уход