Япония Лики времени. Менталитет и традиции в современном интерьере.

Многовековая привычка следовать тому, что проповедуют другие, стала для японцев главным методом познания мира. Неразвитость критического и абстрактного мышления особенно болезненно сказалось на развитии социальных и гуманитарных наук. Японский просветитель Темин Накаэ (1847–1901), которого называют «восточным Руссо», писал в конце XIX века: «С древности и по сей день в Японии не было и нет философии. Мотоори Норинага и Хирата Ацутанэ изучали древние тексты и разбирали отдельные слова подобно археологам. Они не думали ни о космосе, ни о человеческой жизни, не пытались как-то связать их между собой. <…> Среди буддийских священников были оригинально мыслящие люди, но их мысль не выходила за пределы религии и не приближалась к философской» (Цит. по: Каваками, 34). Французский дипломат писал в конце XIX века: «Я не думаю, чтобы в Японии могли существовать книги, занимающиеся разбором религиозных или философских вопросов. Самая доктрина Конфуция исключает возможность полемики в этом отношении» (Гюмбер, 205).

В то время в Японии громко звучали имена Хироюки Като (1836–1944) и Тэцудзиро Иноуэ (1855–1944), которых называли философами. Они делали то же самое, чем занимались в своё время Сайтё, Хонэн, Синран и другие буддийские просветители, а именно: пересказывали соотечественникам зарубежные идеи и концепции. В 1930-е годы японские газеты ехидно называли преподаваемый ими предмет «чемоданной философией». Университетский профессор выезжает в Европу на стажировку и возвращается с чемоданом философской литературы. В течение нескольких лет он переводит её на японский язык, а затем в меру своих способностей и понимания пересказывает студентам. Когда книги кончаются, он снова едет в Европу с пустым чемоданом (Каваками, 39).

Начиная со второй половины XIX века японская элита жила исключительно за счёт западных научно-технических знаний. Ключевым понятием этого периода вновь стала имитация достижений мировой цивилизации. В этом смысле модернизация эпохи Мэйдзи (1868–1912) принципиально не отличалась от реформ VII века. В первом случае источником знании служил Запад, в последнем — Китай. С полученными знаниями тоже обращались примерно так же, как двенадцать веков назад. Отсутствие философских традиций в их западном понимании и слабость в обращении со сложными теоретическими понятиями обусловили имитационный характер не только японской философии, но и всей теоретической науки вообще.

ТРАДИЦИИ В ДЕМОКРАТИЧЕСКОМ ПРЕЛОМЛЕНИИ

После войны победившая Америка решительно взялась за демократизацию императорской Японии. В числе прочего японцам было настоятельно рекомендовано отказаться от устаревшей организации научно-педагогической мысли и повернуть её лицом к широким массам. Веками жившая по законам кодекса чести японская элита безоговорочно признала военное поражение и взялась за переустройство общества. Наука и образование были реорганизованы на демократических началах. Всеобщей грамотности и полного охвата начальным обучением японцы добились ещё в начале XX века, а вот среднее, и в особенности высшее образование долго оставались слабым местом. Поэтому после войны главное внимание сосредоточили именно на них. Среднее образование было реформировано по американскому образцу и стало обязательным, а высшее объявили всеобщим, равным и доступным для всех.

В 1980-х годах на фоне очевидных количественных успехов обозначились проблемы с качеством. Страна вышла в мировые лидеры по многим социально-экономическим показателям. В вузы поступали уже более 40 % выпускников школ, число вузов быстро росло. Но традиции в одночасье не изменишь — качество обучения и творческий потенциал научной элиты оставались на прежнем уровне. Знания и технологии по-прежнему ввозили из-за рубежа. За помощью обратились к «старшему брату». Американцы охотно откликнулись, и в Японию зачастили рабочие группы из специалистов по образованию. Анализировали, подсказывали, советовали, что можно сделать. Принималось далеко не всё — слишком уж велики различия в менталитете и традициях. Американцы были убеждены, что ученик — это факел, который нужно зажечь. А японцы издавна полагали, что это сосуд, который надо наполнить. Леонардо да Винчи приписывают высказывание: «жалости достоин ученик, который не превзошёл своего учителя». Японскому же сердцу всегда был милее призыв си о тотоби, дэнто о маморо («почитай Учителя и храни традицию»).

Ближе познакомившись с работой японских университетов, американцы дали им в кулуарах обидное прозвище black hole university (университет «чёрная дыра»). Как известно, чёрные дыры — это обладающие колоссальной массой космические тела. Их невозможно обнаружить, потому что ни один вид излучения, в том числе и кванты света, не может преодолеть их чудовищного притяжения. Американцы имели в виду вторичный характер научной работы японских университетов, которые получают извне готовые знания и доводят их до студентов, но сами ничего нового не производят.