Япония. Отчёт оголтелого туриста. Иронические записки

– Второй рейс подряд, без отдыха. Персонала не хватает. Все места заняты, а для нас в самолёте кресел нет.

– Ни хрена себе!

– Ничего – нам не привыкать.

Возвращаюсь на свое место.

«– Здравствуй, Люба! Я вернулся». Той же фразой что и начинался – фильм закончился. Жена стала спать укладываться. На меня косо посмотрела. Вроде того, что – пьянствуешь? А какие слова говорил, какие обещанья давал!

А я – что? Я не виноват. Это они тут фифтики понаставили. Это они меня, матушка, искушали-искушали, но не поддался я. Только дегустирую…

Что-то красная этикеточка не распробовалась. Вот и бутылочка! Очень кстати. Не поддельная ли? Ну-ка, ну-ка… Нет, не поддельная. Три ли года выдержана?.. Нет, не три… Или три?.. Нет, так можно лететь!

– Кстати, куда летим? – спрашиваю жену.

Та презрительно фыркнула и завернулась в одеяло.

– Ладно, пойду у пилота спрошу.

– Не глупи! – встрепенулась жена. – Сам же не любишь глупости.

– Да я пошутил, чтобы тебя растормошить. Мне ведь после дегустации общаться надо. А ты поверила, что я к пилоту пойду. То-то так засуетилась.

– Ты можешь. Ты и за штурвал сядешь.

– Какая восхитительная ложь! Хотя, вообще, я могу. А ты знаешь, что они иногда пьяными летают?

– Чушь! Они медосмотр перед полётом проходят.

– Не чушь! Кикабидзе по телевизору рассказывал. Когда он в Мимино главным лётчиком снимался. Всё Ларису Иванну хотел. Так он с подвыпившими лётчиками на съёмку летел. Он у них ещё спрашивал с недоумением: «Разве так можно?» А они посмеялись: «Водители же за рулём себе иногда позволяют. Так у нас это то же самое. Что машину нетрезвым вести, что самолёт. Без разницы».

– Не верю я ни тебе, ни Кикабидзе. И вообще, надо спать ложиться.

– Как спать? Что же мне с Расторгуевым тогда бутылку допивать? (на экране шёл концерт группы Любэ).

– А обязательно допивать?

– Не обязательно допивать!.. А хоть бы и допивать.

– Ты курить ходил?

– Ходил и ещё пойду.

– Стюардесса приходила, сказала, что, если ты не угомонишься, она пожалуется командиру.

– И они меня снимут с самолёта?

– Они вычеркнут тебя из списка почётных пассажиров Аэрофлота.

– Наговариваешь! Она же сама мне виски принесла.

– Это – другая.

– Вот, морда муравьиная! Не она же меня обслуживает? Ну, а ты?

– Я сказала, чтобы будили меня, только когда тебя будут лишать гражданства.

– Ты заслуженно летишь первым классом! Умничка! Я в восхищении!

– А что я буду с ней церемонии разводить? Пускай хоть маршалу авиации жалуется! Это же понятно: ты их бар опустошил – у неё добыча пропала.

В проходе салона из-за занавески выглянула «муравьиная морда». Как та злобная старушка, выглядывающая из-за портьеры на картине Рембрандта «Даная». Посмотрела на нас, как ядом дыхнула. Взгляд явно свидетельствовал о том, что к лишению меня гражданства она уже приступила.

– Ладно, бузить не будем! Допиваю и спать!

– Сколько выпил-то? – спрашивает жена.

– Девятьсот грамм, – отвечаю.

– Прилетим – будешь никакой!..

«Никаким» меня и снимали с самолёта.

Нет, ногами я шёл сам, но не твердо.

«Шаркающей кавалерийской походкой», как Понтий Пилат перед встречей с Иешуа Га-Ноцри. Здравствуйте, Михаил Афанасьевич!

День первый. Токио

Шаркающей кавалерийской походкой с видеокамерой наперевес меня несло в целеустремленной толпе по длинным коридорам международного токийского аэропорта Нарита. Чуть впереди вприпрыжку бежала моя жена, сознательно делая вид, что невыспавшийся здоровый мужик, норовящий её догнать, не имеет к ней ни малейшего отношения.

Здоровяк по форме, но явно нездоровый по внутреннему состоянию, проштрафившийся, – а точнее, проштофившийся, увалень рьяно схватил два чемодана с ленты транспортера и был тут же остановлен маленьким таможенником в белых перчатках. Мягко зажурчала японская речь, которая абсолютно точно предлагала открыть оба чемодана для досмотра. Здоровяк на удивление оказался понятливым малым: дыхнул перегаром и… моментально предъявил билеты с двумя талонами на багаж. Подошла жена и встала рядом, дескать, два человека и поэтому два чемодана. Маленький японец заулыбался и стал кланяться. Кланялся столь усердно, что чудная парочка, напуганная такой вежливостью, с чемоданами поспешила к автоматическим стеклянным дверям и через мгновение уже вдыхала тёплый осенний воздух мегаполиса Токио.

– Ну, до Токио ещё часа полтора езды, – сказала огромная и очень серьёзная девушка Нина, в которой я безошибочно, на фоне мелкой японской суеты, определил нашу встречающую гренадёршу из Владивостока.

Мы погрузились в автобус с гордым названием limousine bus и плавно покатили вдоль зелёной полосы деревьев. Очень скоро видовые картинки за окном сменились на однообразные промышленные пейзажи, и я стал выстраивать своё первое впечатление от Японии. Впечатление выстраиваться не хотело.

Не было золочёных изогнутых многоярусных крыш храмов и пагод, пузатых фонариков с иероглифами, которые рисовало в Москве моё воображение. Одни утилитарные, хай-тековские (читай, индустриальные) постройки и эстакады. Неправильная какая-то Япония! На одну из эстакад наш автобус и начал заползать.