Япония в эпоху Хэйан (794-1185)

Сукэнари рассказывал, что однажды Санэсукэ, Кинто, Тосиката и Юкинари были отправлены государем в усадьбу Фудзивара-но Ёримити. Когда разговор зашел о государственных делах, каждый из них предложил свой способ решения. Правый министр Санэсукэ стал искать место в дневнике, которое бы подтвердило его слова. Тосиката раньше него нашел нужное место в дневнике, запомнил эти слова, и использовал их в качестве аргумента. Кинто говорил о том, почему нужно поступить так, как считает нужным Ёримити. Все четверо предлагали разные варианты. Еще о Санэсукэ, Кинто, Тосиката и Юкинари говорят, что они все были сведущими людьми в государственных делах, но что касается придворных правил, то большинство из них созданы Кинто. Именно благодаря Кинто род его знаменит. Однако описание ритуалов дома Фудзивара и правил их осуществления не сравниться с обширными познаниями всех придворных служащих в дворцовом церемониале.

33. О видах ширм.

Говорят, ширмы бывают следующие: со сценами из «Хань шу»; с изображениями игры в мяч; с китайскими пейзажами; с изображениями ада; с ликами китайских мудрецов; с видами гор и вод и так далее. Ширму ставят при необходимости. Подробнее об этом сказано в «Записях управления по пошиву одежды»[1227].

34. О том, во время церемонии надевания «хакама» не следует одевать «сасинуки».

Глава министерства Народных дел Минамото-но Цунэнобу рассказывал: «Когда покойный Фудзивара-но Митифуса[1228] был еще ребенком, вечером того дня, на который была назначена церемония первого надевания „хакама“, от государыни Сёси получили полное одеяние для этой церемонии, так как ее просили ранее об этом. Но вместо „хакама“ там были „сасинуки“, и одеяние не могло использоваться для проведения церемонии. Люди, которых просили преподнести „хакама“, то говорили, что они совсем забыли о просьбе, то сообщали, что лучше обратиться к другим. Ёримити тоже ничего не предпринимал, и было непонятно, состоится ли вообще церемония надевания „хакама“. Настал назначенный час, а мальчик все никак не мог надеть „хакама“. Экс-государь, услышав позже об этом, сказал: „В такой ситуации не следует одевать „сасинуки“. Неужели люди сейчас об этом ничего не знают?“ В то время государю служили много ближних слуг, придворных и различных людей, которых можно было бы назвать сведущими в различных церемониях. Почему же они не объяснили Ёримити порядок проведения церемонии? Им, наверное, было еще более стыдно, чем Ёримити. И Сукэнари, и Акинобу не знали об этом. Да, нам не дотянуться до древних мудрецов».

35. О том, как было решено дело Томо-но Ёсио[1229].

В день, когда выносили приговор Томо-но Ёсио[1230], придворный советник старшего ранга Минафути-но Тосина[1231] и придворный советник Сугавара-но Корэёси[1232] по государеву повелению допрашивали Ёсио в управе Кагэюси[1233], но долго не могли решить, какой вынести приговор. Тогда они сговорились и попросили одного человека сказать: «Надо бы закончить дело, а заодно привлечь и сына Ёсио, Такацунэ. Разве это дело, что Ёсио один получит наказание?». Ёсио, услышав это, подумал: «Какой неприятный человек», и на этом судьба его была решена. Позднее монах из Хорюдзи Дзэнкай докладывал, что Левый главноуправляющий делами Дайдзёкана принц Масами[1234] и другие чиновники совершили десять проступков. О двадцати злодеяниях, совершенных Ёсио и Масами говорили: «Только когда писк комара будет настолько громким, что уподобится молнии, Ёсио сможет отдать свою жизнь на благо родной страны».

36. О том, что прикреплено к ножнам государева меча.