Япония в эпоху Токугава

«Смута годов Онин» началась при 8-м сёгуне династии Асикага — Ёсимаса, который устранился от государственных дел и жил уединенно в своем дворце. Поводом для нее послужил вопрос о наследнике сёгуна, но подлинные ее причины крылись в нарушении равновесия политических сил — центральная власть была слаба, влияние ее падало, она теряла свою опору в лице военных губернаторов провинций (сюго)[22], которые, выходя из повиновения центру, принимали сторону противников сёгуната — могущественных феодальных домов, обладавших реальной силой и претендовавших на верховную власть в стране.

Две крупные феодальные группировки вступили в борьбу за власть: восточная (ее возглавил Хосокава Кацумото) и западная во главе с Ямана Содзэн. Восточная армия насчитывала в своих рядах 161 тыс. чел., западная — 116 тыс., и вся эта огромная масса вооруженных людей сконцентрировалась в Киото, на улицах которого и развернулись военные действия. Эта жестокая кровопролитная война унесла десятки тысяч человеческих жизней. В 1473 г. обе армии лишились своих предводителей: в возрасте 63 лет умер Ямана, а за ним и Хосокава, которому исполнилось всего 43 года. Война продолжилась и после их смерти, но после того как силы обеих сторон были основательно истощены, постепенно стала угасать, так и не выявив победителя.

К 1477 г. военные действия в столице и ее окрестностях фактически прекратились, но «смута годов Онин» нашла свое продолжение в длительном периоде междоусобных войн. Период смутного времени длился около 100 лет, и его суть нашла свое отражение в понятии «гэкокудзё» — «низы подавляют верхи».

Уже с XIII в. шли трансформация феодальных связей, социальных отношений, утрата моральных принципов и обязательств, исчезновение одних слоев общества и появление других. Волна междоусобных войн вынесла на поверхность так называемых сэнгоку даймё[23]. Они были в основном незнатного рода, многие из них вели свое происхождение от сюго.

К тому времени сюго постепенно превратились во владетельных феодалов (сюго даймё) на подконтрольных им территориях. Главная причина этого лежала в экономике — в разложении сёэн (поместий) и образовании крупных феодальных хозяйств, имевших в отличие от сёэн компактный земельный массив. Последнее обстоятельство способствовало тому, что сюго даймё были склонны все меньше считаться с центральной властью и стремились к максимальной автономии. По мере роста своего могущества они потеснили прежних владельцев поместий и старые аристократические дома.

В то время в Японии возникла поговорка «киритори гото ва буси-но нараи» — «воины постигают науку у разбойников». Именно таким путем сэнгоку даймё добывали свои богатства и приобретали власть. Так достиг могущества самурай Нагаудзи (1432–1519) из Исэ, у которого раньше не было ни дома, ни земли, и он был прислужником у сюго Имагава Ёситада в Суруга. Захватив большую часть владений у феодального дома Уэсуги в Канто, он взял себе имя Гоходзё. Такэда Нобутора, а затем его сын Харунобу, известный под именем Сингэн (1521–1573), прибрали к рукам всю провинцию Каи. Кроме того, у них были владения в Синано, Суруга и Тоноэ. Один из будущих объединителей Японии, Ода Нобунага, владея частью провинции Овари, длительное время вел жестокую борьбу, стремясь подчинить себе ее целиком. В провинции Мино он захватил замок феодала Сайто Досан[24]. И таких примеров было великое множество.

Перемены в жизни Японии в XV–XVI веках

XV–XVI века были временем коренных изменений, которые затронули все структуры японского общества — политическую, экономическую, культурную, социальную. Они проявились также и в бытовой сфере. Это был переходный период в японской истории, оказавший большое влияние на последующее развитие страны.

Смутное время, где властвовало право сильного, отразилось на положении всех слоев общества. Протесты крестьян находили свое выражение в восстаниях (икки), а также в бегстве, неуплате налога и в меньшей степени в подаче петиций непосредственно сёгуну.

Наместники сёгуна на местах, собирая налоги, частично присваивали их себе, что подрывало экономическую базу сёгунского правительства. В бедственном положении находился и императорский двор. Уже с XV в. повсеместно не собиралась установленная для императорского двора подать. У придворной знати (кугэ) не хватало теплой одежды и еды[25].