Япония в меняющемся мире. Идеология. История. Имидж

Глава третья «Буферы» и «информаторы»: между Японией и миром

Элита и имиджмейкинг

Правящая элита Японии относительно поздно осознала важность пропаганды, направленной на внешний мир, точнее, государственного имиджмейкинга, главной целью которого является целенаправленное создание максимально благоприятного образа своей страны в окружающем мире. История японского государственного имиджмейкинга насчитывает почти полтора столетия. Несмотря на перемены и потрясения, это единый процесс, этапы которого находятся в преемственном отношении друг к другу, а многие принципы и методы сохраняются до настоящего времени, приспосабливаясь к конкретным условиям. В целом имидж Японии в мире, не считая периода 1930-1940-х гг., был благоприятным, хотя не всегда отвечал амбциям ее правящей элиты. Над Японией и японцами могли смеяться, их критиковали, но, за сравнительно редкими и особо мотивированными исключениями, не ненавидели. Это заставляет с особым вниманием отнестись к методам и способам формирования положительного образа Японии в мире.

Первой акцией японского правительства в деле государственного имиджмейкинга стало участие в Лондонской всемирной выставке 1862 г., за шесть лет до консервативной революции Мэйд-зи исин, выведшей страну на путь форсированной модернизации по западном образцу. Внутренние неурядицы не помешали участию Японии в Парижской всемирной выставке 1868 г. С тех пор имиджмейкинг всегда был в ней делом государственным, поскольку правящая элита понимала значение эффективного пиара как для внутренней политики (большинство политических деятелей, многие банкиры и бизнесмены контролировали одну или несколько газет как национального, так и локального масштаба), так и для внешней.

Стремясь расположить к себе общественное мнение «великих держав», японские имиджмейкеры отдавали приоритет «мягкому» моделированию – не навязывали заграничному потребителю готовую модель, но позволяли ему «самостоятельно» увидеть тот образ страны, который считали желательным. Сначала это был образ «живописной Японии», страны поэтов, художников и красавиц-гейш, который формировался усилиями преимущественно иностранцев – путешественников и деятелей культуры (Пьер Лоти, Редьярд Киплинг, Клод Фаррер, Константин Бальмонт, Бернгард Келлерман), известных и влиятельных у себя на родине. Для популяризации этого образа особенно много сделал широко известный в конце XIX – начале XX вв. прозаик и эссеист Лафкадио Хёрн, переселившийся в Японию и ставший ее активным имиджмейкер ом.

С течением времени этого стало недостаточно. Японии надо было активнее популяризировать и пропагандировать себя усилиями самих же японцев. Коммерческие успехи и экспансионистские акции страны не прибавляли ей симпатий у тогдашних хозяев мира – США и европейских держав, со стороны которых все чаще звучало осуждение курса официального Токио. Правящие круги, разумеется, вели свою пропаганду, но эффект от официальных заявлений и разъяснений был все меньше и меньше – им попросту не верили и не принимали всерьез. Единственной возможностью что-то реально изменить стало появление японцев, которые завоевали бы искреннее доверие иностранцев, прежде всего представителей «великих держав». Учитывая типичное в ту пору презрение «белых» к «желтым», эти люди должны были говорить на языке «белых», т. е. оперировать понятиями, знакомыми и понятными европейцам, апеллировать к их представлениям, чтобы сначала заставить себя слушать, а потом верить. Для этого требовалось безукоризненное знание английского (в меньшей степени французского) языка, европейской христианской культуры, обычаев и менталитета потенциальных потребителей пропаганды. Достичь этого можно было только путем длительной жизни за границей, причем без отрыва от собственных национальных корней, ибо космополитические японцы едва ли смогли бы внятно поведать о традициях своей страны. Япония начала открываться миру только в 1860-е годы. Прежде чем такие люди появились, должно было пройти несколько десятилетий.

Голландский японовед Карл ван Вольферен, автор известной книги «Загадка японского могущества» (1989), назвал эту категорию людей «буферами» и «информаторами», дав развернутое определение их деятельности: «Под «буферами я имею в виду тех, кому доверена задача делать контакты с иностранцами максимально гладкими. Это сугубо японское явление[47], легко узнаваемое как в государственных учреждениях, так и в мире бизнеса. Живущие в Японии иностранные дипломаты и бизнесмены имеют с ней дело через посредника – сообщество англоговорящих и предположительно интернационализированных буферов, смягчающих удары, которые непредсказуемый внешний мир может нанести их структурам.