Япония в раннее Средневековье VII-XII века. Исторические очерки

Вторая группа непосредственных источников — дневники аристократов, писавшиеся с VII в., но получившие особенное развитие с X в. Речь идет не о литературных произведениях на японском языке, таких, как книги Ки-но Цураюки, или Мурасаки сикибу[2] [88, гл. 2], имеющие характер мемуаров или путевых заметок, а о дневниках в строгом смысле слова, содержавших записи о событиях в столице, при дворе, церемониях, поступках людей, изложение бесед и т. д. Часто такие дневники передавались по наследству и служили руководством в политической деятельности. Этот вид источников даже в Японии изучен пока недостаточно. Степень их достоверности выше, чем ряда документов, которые могли быть искажены, особенно если использовались в имущественных спорах или политической борьбе. Дневники, как правило, не имеют позднейших наслоений, а объем содержащейся в них информации больше, чем в других источниках, однако она ограничена столичной жизнью.

Высокой степенью достоверности отличается также датировка событий в дневниках, поскольку они писались на календарях, ежегодно составлявшихся для аристократов в правительственном ведомстве астрономии и календаря. С точки зрения же языка дневники представляют наибольшую сложность для анализа записи их краткие, написаны одними иероглифами, но грамматические правила вэньяня авторы соблюдали далеко не всегда: иногда пренебрегали ими, иногда писали по правилам японской грамматики. Есть неточности в иероглифах, пропуски, сокращения. Сложна также расшифровка названий дневников, требующая в ряде случаев привлечения дополнительных источников: название могло состоять из отдельных иероглифов наименования должности автора, псевдонима, названия его усадьбы или даже отдельных элементов иероглифов (чаще всего — ключевых), обозначавших должность.

К этой же группе источников можно отнести и эпиграфические памятники. Известно до двух десятков надписей на могильниках и буддийских статуях, сделанных до конца VII в.; памятники IX–XII вв. воспроизведены в специальном томе вышеупомянутых хэйанских документов, собранных Такэути Ридзо.

Третья группа письменных источников — шесть официальных историй (риккокуси), составлявшихся по китайскому образцу с 720 г. по 901 г. Все они написаны на вэньяне, хорошим стилем — к их созданию привлекались наиболее образованные аристократы, — хотя и уступают по образности языка китайской династийной истории «Хань шу», что отчасти объясняется большей сжатостью изложения событий. Объект описания — политическая история правящих кругов, события придворной жизни, краткие биографии политических деятелей и поэтов. В них упоминаются или излагаются также отдельные императорские и правительственные указы, имеется материал о развитии буддизма и синтоизма. Очень скупы, разумеется, данные о крестьянстве и его борьбе.

Основная идея, пронизывающая все шесть официальных историй, — якобы божественное происхождение императорского дома, — как известно, наиболее полно воплощена в первой из них — «Анналы Японии» («Нихон сёки») [31].

Значительную ее часть составляют мифы. Повествование о реальных событиях основано на конфуцианском принципе наказания зла и торжества добродетели; под злом понимается ущерб, нанесенный императорскому дому, под добродетелью — верная и честная служба ему. Очень отчетливо это обнаруживается, например, в драматизированном описании политического переворота 645 г. «Анналы Японии» вообще более подробны и образны, чем последующие пять историй; китайское влияние здесь тоже наиболее заметно — ив стиле изложения, и в использовании китайских легенд, выдаваемых за события японской истории.

Текст «Анналов Японии», в частности описание событий конца VI–VII в., содержит бесспорно доказанные позднейшие наслоения. Они обнаруживаются при анализе стилистических особенностей самого текста, переработанного авторами-составителями, сопоставлении словоупотребления «Анналов Японии» с эпиграфическими памятниками и документами начала VIII в. (наиболее существенные моменты, относящиеся к документам VII в., входящим в «Анналы Японии», будут рассмотрены в гл.1).

Следующие пять официальных историй — от «Продолжения анналов Японии» («Сёку Нихонги») [37], написанного в конце VIII в. и охватывающего 697–791 гг., до «Хроники трех императоров Японии» («Нихон сандай дзицуроку») [30] — в целом не противоречат данным других источников.

Насыщенным и многосторонним источником являются произведения японской раннесредневековой литературы, значение которых в этом плане далеко не исчерпывается изучением собственно истории литературы. Романы, повести, легенды на японском языке, стихи на древнекитайском и японском языках не только передают атмосферу эпохи, но и содержат множество сведений, которые могут быть использованы при изучении этнической и социальной истории, материальной и духовной культуры, а также политических событий.