Япония в раннее Средневековье VII-XII века. Исторические очерки

Подобные факты отмечены уже в первые десятилетия VIII в. К IX в. они распространились настолько широко, что губернские и уездные чиновники, захватывая поля крестьян, саботировали аграрную инспекцию и передел земли, сквозь пальцы смотрели на упадок общинных ирригационных сооружений. Поэтому правительство требовало от губернаторов ежегодных отчетов о состоянии ирригационных систем, а вновь назначенным губернаторам предписывалось обращать на них особое внимание. Но сопротивление провинциальных чиновников сыграло немаловажную роль в удлинении сроков передела земель. В правление Камму он был осуществлен дважды, а в 801 г. был издан указ о производстве передела один раз в двенадцать лет [283, с. 86–88, 97].

Реформы затронули также область налогов и повинностей. В 795 г. срок отработочной повинности в провинциях был сокращен вдвое, а ссудный процент уменьшен с 50 до 30 %. Однако эти меры были направлены не столько на облегчение положения крестьян, сколько на ограничение деятельности местных землевладельцев. В том же году правительство начало взимать недоимки с губернских и уездных чиновников, но фактическое бремя легло на крестьян. Была урезана и доля зерновой ренты-налога, остававшаяся в распоряжении губернаторов и расходовавшаяся на нужды провинции. До конца VIII в. губернаторы были обязаны посылать в фискальный департамент 70 % риса, взимавшегося с надельного крестьянства, а 30 % хранилось в провинции; в 797 г. правительство уменьшило эту долю до 20 % [283, с. 88–90].

Наибольшее влияние на положение крестьянства оказала военная реформа. Тяжесть воинской повинности, установленной сводом «Тайхо рицурё», по которому воины обязаны были обеспечивать себя всеми видами оружия и амуниции, была настолько велика, что в VIII в. среди крестьян широко распространилась поговорка: «Если одного заберут [на воинскую службу], весь двор погибнет» («хитори торарэрэба икко хоробу»).

В 792 г. военные дружины большинства провинций были ликвидированы, вместо обязательной воинской повинности введена система рекрутского набора (кондэй). Число рекрутов регламентировалось для каждой провинции — от 30 до 200 человек; они набирались из зажиточных крестьян и мелких землевладельцев [36, т. 2, с. 558–559]. Эти отряды были конными, рекруты должны были иметь своих лошадей, но им предоставлялось два конюха, а также продукты питания. Кроме того, воины пограничных отрядов (сакимори) о-вов Кюсю, Ики и Цусима, набиравшиеся прежде в восточных — северо-восточных провинциях, с 795 г. стали набираться из крестьян западных провинций, географически приближенных к месту службы [347; 400].

В то же время правительство потребовало от провинциальных и уездных чиновников возвращения беглых крестьян, ежегодного составления списков крестьян, укрывавшихся на частных землях, бродяг и беглецов. Предписывалось собирать с них налоги и арестовывать управляющих частными владениями за укрывательство беглецов.

Реформы Камму в целом оказались малоэффективными, хотя и поддержали на некоторое время государственную собственность на землю. Бремя фискальных обязанностей крестьянства, несколько ослабленное вследствие военной реформы, тем не менее осталось непосильным, так как при переделе земель крестьяне получали меньше полей, чем предусматривал закон, и часто были не в состоянии вносить натуральные налоги. Не был остановлен и рост частной собственности: захват земель феодалами в IX в. стал еще более активным.

Немалая роль в этом принадлежала губернаторам, непосредственно контролировавшим земли провинции. Среди губернских и уездных чиновников в IX в. были, несомненно, люди, добросовестно служившие центральному правительству, укреплявшие государственную собственность, заботившиеся об ирригационных системах[27]. Однако большинство стремилось к личному обогащению. С начала IX в. многие представители столичной знати лишь номинально числились губернаторами и, оставаясь в столице, посылали в провинции своих уполномоченных. Руководство провинциями полностью сосредоточилось в руках фактических губернаторов (дзурё) [222; 224]. Главное место в их служебной деятельности занимал сбор налогов, осуществлявшийся с помощью губернских и уездных чиновников и деревенских старост. При этом правительство часто указывало губернаторам на недоимки, низкое качество присланных продуктов, слишком позднее поступление налогов. Однако многие губернаторы слабо реагировали на предупреждения министров. Они усиливали эксплуатацию крестьян, использовали для посевов на собственных полях рис из государственных амбаров [427]. Не препятствуя росту собственности отдельных уездных чиновников, губернаторы превращали их в своих фактических вассалов. В свою очередь, уездные чиновники закрывали глаза на попытки землевладельцев уклониться от налогов, оказывать сопротивление сборщикам налогов, а нередко и сами вели с губернаторами борьбу за землю.