Японская война 1904. Книга вторая

— Господин полковник, что мне делать? — тихо спросил Зубцовский.

— Я буду занят врагами вдали. Ваша задача — не дать подобраться ко мне тем, кто может оказаться рядом, — бросил я и тут же сосредоточился на прицеле.

Один из террористов — он выделялся среди обычных бандитов плавностью движений и командными жестами — как раз подполз к краю крыши. Его выстрел… Я немного не успел — мой прозвучал лишь через несколько секунд после него. Зато попал. Минус один. Потом я снял второго. В этот момент рядом с нашей крышей что-то громыхнуло, и меня осыпало глиняной крошкой.

— Поручик! Обстановка!

— Один пытался подобраться с адской машинкой. Я его подстрелил.

— Молодец, Зубцовский!

Значит, можно было продолжать. Я поднял мосинку — вот только взрывная волна повредила прицел, пришлось его отщелкивать. Ничего, мы же в городе, не на войне. Тут всего метров триста, и так справлюсь. Я выдохнул, навел винтовку на следующую цель, поддался наитию и сдвинул ствол немного влево. Выстрел. Попал. Выстрел. Мимо. Выстрел…

Кажется, прошла целая вечность, когда с боковой улицы прямо в тыл бандитам вылетели тачанки Лосьева. И то ли бандиты наконец-то осознали, что их убивают, то ли кто-то смог подстрелить их главаря, но все сопротивление разом прекратилось. Еще недавно пытавшиеся до последнего добраться до цели убийцы и народные мстители превратились в толпу. А нам… Нам пора уже было думать о том, что дальше.

Я перевернулся на спину, чтобы посмотреть на бегущие по небу облака, и невольно вспомнил об отправленном к Инкоу отряде. Хотелось верить, что хотя бы у них все идет по плану.

* * *

— Огонь! — скомандовал капитан Хорунженков.

Японцы не ждали особого сопротивления от роты Павлова, поэтому ударили по ним всего с двух сторон. В лоб и обходя с правого фланга. Капитан до последнего выжидал, а потом врезал почти вплотную из закопанных по самые стволы горных пушек. Шрапнель устроила целые просеки в наступающих порядках, но японцы не остановились. Умные враги, они знали: отступят, снова придется идти под огнем. А так — осталось всего немного добежать, и все будет кончено.

Японские музыканты повторили сигнал к атаке, натиск усилился. И вот тут на полную сработала ловушка Хорунженкова. Отряд, идущий в обход, встретили пулеметами. Пара выбитых снайперами наблюдателей не смогли вовремя заметить опасность, и двадцать тачанок вышли ровно во фланг целой роте. Две минуты, и там никого не осталось. Еще пять, и дополнительные пушки сбили атаку в лоб. После этого по плану Хорунженкова японцы должны были откатиться, и они бы тоже смогли отступить без проблем.

Вот только врага тоже оказалось больше. Оку после захвата Дашичао решил взять под контроль Тайцзыхэ, чтобы получить возможность переправлять по реке тяжелые грузы. Это было самым логичным объяснением, почему тут оказалось не меньше дивизии. Еще и с таким количеством артиллерии. Только горных пушек у японцев набралось на 4 батареи, а через пару часов подоспели калибры покрупнее, и стало окончательно понятно, что так просто их не отпустят.

— Оставьте нас, — предложил Павлов, когда по ним заработали гаубицы. — Хоть немного времени мы вам выиграем.

— Днем не оторвемся, — покачал головой Хорунженков.

Ему было до чертиков обидно, что он подставил под удар приказ полковника. Да что там подставил — он уже провалил задание. Даже если они вырвутся, то нет у них больше ни сил, ни припасов, чтобы что-то сделать у Инкоу. Жалко. Но, если уж решили помочь тобольцам, теперь хотя бы это нужно было довести до конца.

— И что делать?

— Стоим! Стоим до ночи любой ценой!

И они стояли. Пока враг стрелял, они закапывались в землю и отводили в сторону свои пушки. Когда шел вперед — подводили батареи, чтобы сбить атаку. Гаубицы японцев каждый раз брали за это цену.

В первый раз они лишились целой батареи, потом стали умнее, начав терять не больше 1–2 пушек. Но теряли, и солдат тоже становилось все меньше. Где-то на фланге поручик Славский играл в прятки с вражеской конницей, и у него единственного пока еще почти не было потерь, но и сделать он ничего не мог.

Время шло. В каждом взводе на ногах оставалось не больше половины, но и солнце опускалось все ниже.

— Мы должны выжить… Полковник рассчитывает на нас… — иногда тихо шептал Хорунженков.

Но этот шепот слышали солдаты рядом, он расползался во все стороны, и даже когда казалось, что сил уже совсем нет, солдаты снова вскидывали винтовки. Они стреляли, они били штыками тех, кто прорывался вплотную. После очередного взрыва, который раздался слишком близко, у Хорунженкова потемнело в глазах. Или…

Он вскинул голову, вытирая застилающие глаза пот и кровь. Это солнце опустилось за горизонт, а значит, у них появился шанс. Шансы на войне есть у всех, нельзя про это забывать. И пусть из этого ненужного боя вернутся немногие, но даже несколько солдат могут решить исход любого сражения. Капитан Хорунженков знал, что армии, что 2-му Сибирскому, что Макарову понадобятся все силы, чтобы остановить врага под Ляояном. И поэтому они обязательно вернутся!

Конец 2-й книги!