Японская война. 1904 (СИ)

— Я ведь уже говорил… — начал было Засулич, но потом обвел взглядом пригнанный мной полон, добычу. И махнул рукой. — Ладно. Вроде бы медики говорили, что среди пополнения большой процент тех, кто негоден к строевой службе. Разрешаю увеличить штат носильщиков 22-го стрелкового полка на…

Он задумался, и я воспользовался моментом.

— В два раза? Проверить в бою, доложить об эффективности, чтобы потом принять решение, стоит ли это и остальным разрешить.

— Бог с тобой, — генерал устало улыбнулся, я крепко пожал ему руку и развернул в сторону еще одного сюрприза.

— Смотрите, японский подполковник, — радостно доложил я, указывая на пленного офицера.

— Майор, — Засулич лучше меня разбирался во вражеской форме. Ну, и еще сказалось то, что в нашей армии этих самых майоров еще в 1884 году отменили.

— Значит, майор, — согласился я. — Командовал вражеским батальоном, был взят в плен и случайно проговорился о численности вражеской армии.

Пленник тут же бросил на меня пронзительный взгляд — еще бы, если на самом деле он ничего мне не говорил.

— И сколько? — спросил генерал.

— К началу апреля планируют развернуть 1-ю армию Куроки до 42 тысяч. Что-то, конечно, останется в Корее, но большая часть повернет прямо на нас, — ответил я. Цифры, естественно, были из будущего.

— Что-то еще?

— Орудий будет около 80, из них часть — немецкие гаубицы. Вернее, японские, но они почти полностью скопировали Круппа, так что можно называть и так, и так.

— Еще?

— Кавалерии мало, буквально пара эскадронов. Лошадей своих у японцев нет, они пытаются закупить их по всему миру, но когда те еще приедут.

— И это он все рассказал тебе случайно? — Засулич не выдержал и кивнул на майора.

— Не случайно, — признался я. — На самом деле он считает, что я спас ему жизнь, и назвался моим слугой. Долг чести…

Брови генерала подпрыгнули от удивления.

Японский майор же не выдержал:

— Никакой я ему не слуга! Да, этот офицер разбил мой отряд и захватил меня, но моя честь принадлежит только императору!

— Ха! — я победно усмехнулся. — Так и думал, что он знает русский.

Повернулся к генералу, и тот как-то странно на меня смотрел.

* * *

У Михаила Ивановича Засулича не было ни сил, ни желания разбираться в очередной шутке полковника Макарова, поэтому он просто попросил его объясниться. И тот все рассказал. Что подозревал японца, решил вывести его из себя, а заодно по его реакции проверить то, что успели рассказать простые солдаты.

— Учитывая, как он взвился, значит, все так и есть, — закончил Макаров.

И названные цифры действительно были похожи на правду. И скорость развертывания армии японцев, и их силы, да и реакция майора не оставляла сомнений. Вот только…

— Вы, полковник, могли показать мне пленника сразу, но предпочли сначала выпросить пополнение и только потом привести его сюда. Я правильно понимаю, что вы еще что-то хотите? — Засулич спросил в лоб и тоже не ошибся.

— Можно еще артиллерийскую батарею, я согласен даже на неполную из 6 пушек, — зачастил полковник. — Еще бы пару пулеметов, помните, мы обсуждали? Часов побольше, хочу выдать их всем унтерам. И бинокли, мне бы немного, пару десятков…

Засулич вздохнул. Вот иногда нормальный офицер, но стоит ему дорваться до возможности что-то заполучить, так, кажется, с тыловыми торговцами будет проще договориться. Но сегодня… заслужил.

— Составьте список, полковник, — решил Михаил Николаевич, — я посмотрю, что можно сделать.

[1] Немного представим гостей японцев. Гамильтон — будущий английский генерал, автор провалившейся попытки захватить у Турции Дарданеллы. Макартур — будущий американский генерал, вы, скорее всего, его знаете как того, кто принимал капитуляцию Японии в 1945-м. Ну, а Джон Гриффит Чейни, более известный как Джек Лондон, наверно, и не нуждается в представлении.

Глава 10

Накручиваю себя, очень хочется отступить, забыть, ведь ничего не случилось, но нельзя…

Вчера, когда Засулич окончательно смирился с тем, что придется делиться, я заодно рассказал и про премии солдатам. Он даже спорить не стал: с ходу одобрил, а еще пообещал 20 «Георгиев» на участников похода и даже повышения командирам отрядов. Так, Врангель официально получил сотника, а Хорунженков — полноценного капитана. В общем, бюрократия в этот раз изобразила милую улыбку.

А вот разборки с моими солдатами, кто отстал и потерялся во время атаки на стоянку японского батальона, точно так просто не закончатся.

Вокруг как раз начал собираться народ. Офицеры в полном составе и пехота с казаками, что участвовали в походе на Чонджу. Я смотрел на лица: кто-то в предвкушении наград, кто-то отводит глаза. Что ж, будем действовать по порядку.

— Товарищи! — это слово уже начало обретать рабочий окрас, но и для членов боевого братства его еще тоже использовали.

Я выдохнул, успокаиваясь и обводя взглядом людей перед собой. Вот еще секунду назад волновался, а теперь внутри разлился привычный по боям холод, и осталось только одно — цель.