ЯПОНСКИЕ ЛЕГЕНДЫ О ЧУДЕСАХ

В начале седьмой луны посреди поля Мудроцвета выросла тыква горлянка. На все восемь сторон раскинула она свои листья, прикрыв ими поле. Стебель был также высок. Прошло дня два или три, расцвели цветы, созрели плоды. Каждая тыква выросла огромной, как кувшин, и тут же они стали опадать. Святой пригляделся, взял одну тыкву и разбил ее — внутри оказались зерна риса — чистые да белые. Они были большими и блестящими. Святой взвесил рис — в тыкве оказалось пять мер. Сначала Мудроцвет поднес рис статуе Будды и сутре, потом стал раздавать монахам. Сколько-то тыкв отослал Златоблеску в келью. Сердце его исполнилось Удивления, оставил он непутевые и нелепые мысли, уверовал в Мудроцвета и преклонился перед ним. Придя к Мудроцвету, распластался перед ним и покаялся во всех своих прегрешениях, Преданно размышлял он о «Сутре лотоса», переписывал ее и освящал, читал ее и устремлял к ней свои помыслы. Мудроцвет же рис со своего поля раздавал по всем землям. Монахов и мирян, бедных и одиноких — всех приходивших наделял он полной мерой. Уже настала двенадцатая луна, а горлянка все зеленела, и на месте сорванных тыкв вырастали новые. А отведавшие того риса не только бедствовать прекращали, но и помыслами направлялись к высшему. Так Мудроцвет рисом с того поля угождал Будде и наставлял заблудших. Но в скромности пребывало его сердце, продолжал он молитвы и пост и скончался, достигнув преклонных лет.

Как обожатель «Сутры лотоса» от злого духа спасся («Хокэ кэнки», № 57)

В земле Тадзима стоял в горах храм. Больше ста лет минуло с тех пор, как его построили. Злые духи поселились там, а людей давно не бывало.

Как-то раз пришли туда двое монахов. Не знали они, что к чему, и остались в храме ночевать. Один монах годами был молод и «Сутру лотоса» читал, а другой — летами стар и предпочитал священнодействие. Разошлись каждый в свой угол спать на широких постелях. Как настала полночь, проломился кто-то сквозь стену. Смрад от него был сильный, дышал как корова. Вонь ударила монахам в нос, и тут дух напал на них. Юноша испугался страшно и стал истово читать «Сутру лотоса». Дух юношу оставил, бросился к старому, стал на части рвать и пожирать его. Старик закричал в голос, да только некому было ему помочь, а юноша как оборонить его не знал. Кричал и вопил, плакал и стенал. Взобравшись к алтарю, юноша обнял какую-то статую, читал сутры и призывал Будду, дабы смерти избежать и спастись.

Сожрав старика, дух обеспокоился юношей, а тот продолжал истово читать сутру, и оттого дух грохнулся наземь перед алтарем. Больше он не являлся. Монах же еще крепче сжал в объятиях статую, читал сутру и ждал с нетерпением рассвета. Когда взошло солнце, он увидел, что обнимает статую Бисямона[189]. Бычья голова духа была разрублена натрое, а на мече Бисямона запеклась кровь.

Доподлинно известно: дабы спасти монаха, Бисямон зарубил духа. Монах дошел до села, и рассказал о духе. Многие люди собрались в храме и нарекли, что случилось, чудом. Сам управитель земли почтительно преклонился перед статуей Бисямона и повелел поклоняться ей как главной святыне храма.

Всемогущество сутры оберегло монаха от смертельной опасности. Монах же пуще прежнего укрепился в вере, продолжал читать «Сутру лотоса» и поклялся все силы отдать, дабы достичь просветления.

О монахе Эйдзицу из храма Симмэйдзи («Хокэ кэнки», № 66)

Эйдзицу почитал «Сутру лотоса». Человеком он был небедным и приходился государю внуком. Когда Эйдзицу минуло лет еще немного, покинул он родительский дом и уже никогда не оставлял Путь Будды. Природа наделила Эйдзицу добротою, и он жалел всех, кому жилось тяжко.

Эйдзицу поселился на горе Атаго и читал там «Сутру лотоса». В самую стужу скидывал одежду и отдавал, кому носить нечего. Когда ему самому нечего было надеть, насыпал в бочку листьев и прятался там от холода, читая «Сутру лотоса». В другой раз пошел густой снег, и Эйдзицу сколько-то дней ничего не ел. Брал землю из очага, клал в рот, и на вкус она казалась сладкой-сладкой. Тем самым продлял жизнь и мог сутру читать. Как-то после многих испытаний святой сутру дочел, и тут перед ним явился белый слон, и свет из его пасти осветил хижину. Такие чудеса случались с ним частенько.

Голос у Эйдзицу был красив, и те, кто его слышал, плакали. И уж конечно, чудесами своими усмирял он бесноватых и немочь изгонял. Государь и придворные почитали его и преклонялись, слушали, как он сутру читает. Люди издалека и соседи, чужие и близкие внимали ему с радостью.

Лежал на дороге больной в нечистотах и вонючий. Кто его видел, нос затыкал, глаза зажмуривал и мимо проходил. Святой же с любовью к хворому подошел, «Сутру лотоса» стал читать, одеждою своею прикрыл, рядом лег, обнял и недуг изгнал всемогуществом сутры и духа своего. И так было не раз. Редко встретишь такое сострадание, силу такую — немочь изгоняющую, страдания облегчающую.