Японские народные сказки

— Хм, лучше сделаем вот что: затяни мне, пожалуйста, потуже шнурок под подбородком! А то с меня шляпа все время сваливается и приходится мне брести с разинутым ртом!

136. Флейтист Канэкити

Давно-давно жил в селении Моити, что стоит на берегу реки Хэи, юноша по имени Канэкити. Ни один бродячий музыкант не мог с ним сравниться — так замечательно играл он на флейте и бамбуковой дудке, на барабане и сямисэне, так чудесно пел песни и исполнял пляски. Но особенно славился он как флейтист. Во всех окрестных селениях говорили, что без Канэкити и праздник не в праздник.

За какую работу ни возьмется, всякая спорится у него в руках. Надо ли столярничать, штукатурить, плести циновки и корзины, тесать камни, Канэкити легко превзойдет любого мастера.

Вот послушайте!

Однажды на деревню наложили повинность: рубить дрова в горах. Местная управа приказала отрядить по одному человеку от каждого дома. Канэкити тоже спозаранок отправился в горы, заткнув за пояс флейту и бамбуковую дудку.

На горе собралось десятка три парней да с десяток девушек. Обрадовались они, увидев Канэкити.

— Мы, — говорят, — сделаем твою долю работы, а ты нам на флейте поиграй, когда придет время отдохнуть.

— А велика ли моя доля? — спросил Канэкити.

— Надо нарубить поленья, каждое длиной в три сяку, и сложить в поленницу такой-то высоты и ширины.

Вот парни дрова рубят, девушки в поленницы складывают. У Канэкити топор в руках так и летает.

В полдень настало время обеда. Канэкити всем на удивление сложил целый ряд поленниц вдвое выше положенного. Словом, поработал за восьмерых.

Из местной управы привезли большущий ящик с вареным рисом и три бочонка неочищенного сакэ. Тут люди на еду навалились, все съели и выпили, а потом хором начали просить:

— Канэкити, поиграй нам на дудочке!

Сел Канэкити на пень и заиграл на своей бамбуковой дудочке. После сытного обеда и щедрой выпивки в сон клонит. Все уснули до единого. Очнулся от дремоты один парень, поглядел и громко ахнул: «Ва-а!» И было от чего, скажу вам.

Кругом собралось зверья видимо-невидимо. Кого только не было: малые и большие змеи, мыши, белки, зайцы, лисицы, обезьяны, волки, медведи. Не шелохнутся, слушают дудочку как зачарованные.

Увидели люди, что они в кольце зверей, обомлели от страха. Змей тут больше, чем дров в поленницах. Медведей и то не один десяток. А Канэкити знай себе играет на дудочке. Позабылся, и нипочем ему, что вокруг творится.

Но вот засверкали звезды, и лишь тогда звери стали потихоньку разбредаться. Вот диво: не дерутся между собой, не нападают друг на друга! Ушли, будто растаяли. Еле опомнились люди, слова выговорить не могут. Взвалили они вязанки дров себе на спины и понесли к сельской управе.

А там ужик готов. Но не оправились еще парни и девушки от испуга, кусок в горло не идет. Вышел к ним староста Гэнрокуро, стал расспрашивать, что приключилось. А выслушав, призадумался и позвал Канэкити:

— Есть у меня к тебе просьба.

Надо сказать, что в то время сельчане боялись ходить ночью мимо Камышовой заводи на реке Кария. Повадился там пугать людей оборотень — огромный, с бочку величиной. Выскочит из кустов и дорогу загородит. Худа он не делал, но поневоле страху наберешься.

— Говорят, ты сегодня своей дудочкой выманил всех зверей из чащи, — сказал староста Гэнрокуро. — Пойдем со мной к этой Камышовой заводи. Может, приманит оборотня твоя дудочка.

Само собой, Канэкити не отказал: надо же помочь людям. Глубокой ночью стали они вдвоем пробираться сквозь густые заросли травы к заводи. Наконец Гэнрокуро остановился:

— Здесь, на этом самом месте, оборотень стращает прохожих. Начинай!

Дал он флейтисту острый меч. Одной рукой сжимает Канэкити меч, в другой держит дудочку. Играет и в темноту зорко всматривается.

Вдруг ночной туман заклубился, потом рассеялся и появилось что-то черное.

— Вот он: выманили!

Гэнрокуро вскочил на ноги и давай рубить мечом, а Канэкити бросился на подмогу. Посыпались искры, в небе сверкнула молния, земля затряслась, хлынул страшный ливень. Что тут поделаешь? Ни зги не видно. Ощупью выбрались они на дорогу и вернулись в селение.

Дождь лил целый день, перестал только к вечеру. Староста вместе с Канэкити и другими сельчанами опять пошел к Камышовой заводи. Смотрят — лежит большой черный камень, весь изрубленный, исполосованный.

Чудище ли превратилось в камень, или камень показался чудовищем — кто знает! Таинственное это дело! Но с тех пор можно было безопасно ходить мимо Камышовой заводи. А камень этот высотой и шириной в четыре сяку и теперь лежит возле дороги, и называется он «Гэнрокуро-Канэкити».

Много времени не прошло, Канэкити встретился со страшной опасностью.

Как-то раз позвали его в селение Кавати на праздник в храме бога Хатимана[170]. Там было на что поглядеть: днем борьба сумо, а ночью пляски под звуки флейт и барабанов.

Главный жрец храма имел обычай созывать гостей накануне праздника для питья священного вина. Каждое селение посылало на пир самого почтенного из своих жителей.