Японские призраки. Юрей и другие

Прежде всего следует упомянуть об оригинальной системе правления, установившейся в Японии в XII веке. Речь идёт о «инсей». Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что она предусматривала двойную схему управления страной. На троне сидел действующий тэнно, который как бы правил. «Как бы», потому что за его спиной действовал предыдущий повелитель страны, принявший постриг. Государь-инок (как правило, это был отец действующего государя) не спешил укрыться в далёком монастыре и завершать жизненный путь в келье, а оставался истинным руководителем. Авторитет буддизма подкреплял его действия, что было не лишним, так как в этой непростой схеме присутствовал ещё один центр масс. Это канцлеры Фудзивара, также претендовавшие на реальное управление страной. Рано или поздно эта непрочная система должна была дать сбой, что и произошло. Сбой в системе привёл к настоящей гражданской войне. Государь-инок Тоба вынудил отречься от престола своего сына Сутоку, которого, как говорят, несколько недолюбливал, и передать престол малолетнему Коноэ.

Рис. Государь Сутоку. Старинная гравюра.

После смерти последнего заветный трон занял Го Сиракава, что вызвало крайнее неудовольствие Сутоку, который рассчитывал, что на этом месте должен был сидеть его собственный сын, а он сам уже в статусе государя-инока займётся настоящим управлением. После смерти Тоба Сутоку решил, что пришло время действовать. Эти самые действия получили название «Повесть смуты годов Хогэн». Самураи кланов Тайра и Минамото, представлявшие собой ударную силу в этом диалоге, оказались в обоих лагерях. Так Минамото Тамэтомо и Минамото Ёситомо (сыновья главы клана Тамеёси) оказались по разные стороны баррикад. Нет нужды пересказывать историю смуты Хогэн. Желающие узнать подробности этой кровавой истории могут ознакомиться с одноимённым произведением. Можно обозначить только основные повороты этой саги. Сутоку и Го Сиракава не собирались уступать друг другу и спешно стягивали отряды верных самураев для решающей схватки. Как всегда, японский источник сообщает о многих тысячах воинов, готовых к битве. Конечно же, это явное преувеличение, но даже несколько сотен самураев, готовых рубить друг другу головы, — это немалая сила, способная пошатнуть хрупкое равновесие. У нашего героя был шанс победить и соответственно избежать посмертного статуса онрё. Обе стороны нервничали, и преимущество было бы за тем, кто ударит первым сильно и без колебаний. Тамэтомо предлагал ночной рейд, в котором был шанс покончить со сторонниками Го Сиракава, напав на его дворец и подпалив его с трёх сторон. С четвёртой стороны должны были стоять лучники. Сам Тамэтомо имел репутацию бойца искусного, но неотёсанного и грубого. Для хэйанских аристократов это было немалым недостатком. Как, спрашивается, может вести боевые действия человек, который и в поэзии ничего не понимает, и не увлажняет рукав одежды слезами умиления, как это положено делать людям просвещённым и утончённым! Главный советник Сутоку, по имени Фудзивара Ёринага, открыто насмехался над туповатым самураем, возомнившим, что натиск и неожиданность имеют значение. Сутоку заметил: «Очень груб твой план, Тамэтомо! Нет в нём мудрости. Мальчишеские выходки!» Но ожидание подкреплений, на которые Сутоку возлагал большие надежды, привело к тому, что Ёситомо не побоялся прослыть мальчишкой и ударил первым. Интересно, что ударил он ночью, подпалив дворец врагов, воплотив в жизнь, таким образом, тактический план своего недруга. Личная храбрость Тамэтомо, в одиночку сдерживавшего целый отряд и косившего врагов, как траву, уже значения не имела. Лихое побоище в итоге закончилось тем, что ироничный Фудзивара получил стрелу в голову и завершил придворную карьеру, а злополучный Сутоку, потеряв всех сторонников, поехал в ссылку. Тамэтомо также оказался в ссылке на одном из островов архипелага Рюкю. Много позже, когда воины Тайра попытались захватить героя, он одним выстрелом из лука потопил вражеский корабль, а после совершил сэппуку (один из первых задокументированных случаев в истории Японии). Битва за власть была проиграна. Как сообщает «Повесть о смуте годов Хогэн»: «Сын отрубил голову отцу, племянник отрубил головы дядьям, младший брат сослал старшего, жена от горя бросилась в реку — вот какие удивительные события произошли в Японии!» Читая эти строки, трудно отделаться от впечатления, что начертавший их испытывает не ужас и скорбь, а нечто вроде гордости за проведённое мероприятие. Дескать, погуляли так погуляли, не стыдно перед потомками.