Японский фронт маршала Сталина

…Не скрою, выходя из кабинета, я подумал, что настроение Сталина, его удовлетворенность позицией правительства США, изложенной в письме Рузвельта, конечно же, окажут большое влияние на Крымскую встречу трех…

Сталин с каким то, я бы сказал, особым удовлетворением держал в руке письмо Рузвельта, после того как ознакомился с его содержанием. Несколько раз он прошелся с ним по комнате, служившей кабинетом, как будто не желал выпускать из рук то, что получил. Он продолжал держать письмо в руке и в тот момент, когда я от него уходил…

Можно сказать, что позиция президента США и его администрации по вопросу о Сахалине и Курильских островах, а также по вопросу о втором фронте в немалой степени объясняла отношение Сталина к Рузвельту и как к человеку»[501].

Приведенное выше свидетельство Громыко опровергает существующую в историографии, в том числе и в советской, версию о том, что якобы в Ялте «американцы пытались добиться согласия СССР на превращение Южного Сахалина в подопечную территорию, на установление международного контроля над частью Курильских островов.., но в результате острой борьбы победила советская точка зрения»[502]. Как уже отмечалось, идея «интернационализации» этих ранее принадлежавших России территорий с самого начала была отвергнута Рузвельтом. Документы Ялтинской конференции свидетельствуют о том, что никакой «острой борьбы» по поводу Южного Сахалина и Курильских островов между Сталиным и Рузвельтом не было. Черчилль же вообще не принимал активного участия в определении будущего этих островов.

«Ключ» для понимания того, почему Рузвельт сразу же согласился на предложение Сталина о возвращении СССР Южного Сахалина и Курильских островов, лежит в искренней заботе Рузвельта о будущем советско-американских отношений, стремлении перенести дух сотрудничества с СССР в годы войны и на послевоенный период, считая что гарантами обеспечения прочного мира в будущем должны стать именно США и СССР.

В связи с этим сомнительной представляется версия о том, что, соглашаясь на передачу Советскому Союзу Курильских островов, Рузвельт якобы имел тайное намерение тем самым создать сложности в советско-японских отношениях в будущем. Подобные замыслы существовали не у Рузвельта, а у традиционно антисоветски настроенных чиновников американского госдепартамента, которые впоследствии стремились осуществить эти замыслы через сменившего Рузвельта Трумэна. Приписывание Рузвельту коварного плана «столкнуть СССР с Японией», на долгие годы не допустить нормализации отношений этих двух соседних государств по своей необоснованности и недоказуемости сродни распространяемой в последние годы ложной версии о «плане Сталина столкнуть США с Японией в Тихоокеанской войне».

За годы Второй мировой войны между Рузвельтом и Сталиным сложились отношения взаимного уважения и честного партнерства, о чем в немалой степени свидетельствует обширная переписка и личные контакты в Тегеране и Ялте. Известно послевоенное высказывание вдовы американского президента Элеоноры о том, что «Сталин нравился Рузвельту». Сталин также симпатизировал Рузвельту не только как политику, но и как человеку, о чем довольно подробно писал в своих мемуарах Громыко.

Личные доброжелательные отношения между лидерами двух крупнейших держав мира, безусловно, способствовали нахождению в Ялте решений весьма непростых политических вопросов послевоенного мира, будь то германский или польский вопросы, проблема создания ООН и др. При этом следует иметь в виду, что для западных союзников эта конференция была необычайно важной не только по политическим, но и по военным вопросам.

Хотя разгром Германии в начале 1945 г. уже представлялся неизбежным, оставался открытым вопрос о том, когда это может произойти. Продвижение англо-американских войск неожиданно натолкнулось на серьезное сопротивление германских войск в Арденнах в конце 1944 г. Тогда катастрофы удалось избежать, лишь обратившись за срочной помощью к Сталину, который, отдав приказ о широком наступлении советских войск на Восточном фронте, не позволил немцам развить свой успех в Арденнах. В связи с неудачей на Западном фронте правительство Великобритании вынуждено было внести коррективы в планы завершения войны в Европе. Так, если до прорыва германских войск в Арденнах в Лондоне полагали завершить разгром Германии к 30 июня 1945 г., то уже в середине января 1945 г. военный кабинет Великобритании обсуждал возможность завершения войны не ранее 31 декабря[503].

Подобные настроения существовали и среди американского командования. В своих воспоминаниях Стеттиниус отмечал: «В это время атомная бомба была еще неизвестной величиной. Наша неудача в Арденах была у всех свежа в памяти. Мы еще не форсировали Рейн. Никто не знал, сколько продлится война в Европе и как велики будут ее жертвы»[504].