Японский любовник

— У меня тоже был страх попасть в зависимость, Альма, но потом я поняла, что это не так плохо. К этому привыкаешь, появляется благодарность за помощь. Я не могу в одиночку ни одеться, ни душ принять, мне трудно почистить зубы и разрезать курицу на тарелке, но я никогда не была такой довольной, как сейчас, — сказала Кэтрин Хоуп, которой удалось подружиться с Альмой.

— Почему, Кэти?

— Потому что у меня сейчас куча времени и впервые в жизни никто от меня ничего не ждет. Мне не нужно ничего доказывать, я никуда не несусь, каждый день — это подарок, и я его по-настоящему ценю.

Кэтрин Хоуп пребывала в этом мире только благодаря своей железной воле и чудесам хирургии, она знала, что означает лишиться подвижности и жить с постоянной болью. Зависимость от других пришла к ней не постепенно, как это обычно случается, а в одночасье, после одного неверного шага. Кэти упала при подъеме на горную вершину и застряла между двумя камнями, покалечив обе ноги и таз. Операция по ее спасению была героическая, ее от начала до конца транслировали по телевидению, снимали прямо с воздуха. Вертолет пригодился, чтобы запечатлеть исполненные драматизма сцены, однако не смог приблизиться к глубокой расщелине, где Кэти лежала в шоке, с сильным кровотечением. Спустя ночь и день двум отчаянным альпинистам удалось, подобраться к женщине, что едва не стоило жизни им самим; наверх ее поднимали на ремнях. Кэтрин доставили в специализированный военный госпиталь, и хирурги принялись соединять ее переломанные кости. Женщина вышла из комы через два месяца, спросила про свою дочь и сказала, что счастлива остаться в живых. В тот же день далай-лама прислал ей из Индии белый шарф хата со своим благословением. После четырнадцати жестоких операций и нескольких лет восстановления Кэти была вынуждена признать, что больше не сможет ходить. «Моя первая жизнь закончилась, теперь начинается вторая. Может статься, ты увидишь меня подавленной или обессилевшей, но не обращай внимания: это пройдет», — сказала она дочери. Дзен-буддизм и многолетняя привычка к медитации в этих обстоятельствах явились для Кэти большим подспорьем, потому что она приняла свою неподвижность, которая свела бы с ума любого другого энергичного и спортивного человека, а еще она сумела справиться с потерей спутника жизни, который оказался не таким стойким перед лицом трагедии и бросил жену. К тому же Кэти открыла, что и теперь может заниматься медициной — в качестве хирурга-консультанта, находясь в кабинете с телекамерами, транслирующими кадры из операционной; но ей-то хотелось работать с пациентами вживую, как она делала всю жизнь. Когда Кэтрин принимала решение переехать во второй уровень Ларк-Хаус, она пообщалась с людьми, которым предстояло сделаться ее новой семьей, и поняла, что здесь у нее найдется поле для работы. В первую неделю после поступления у нее уже появились планы по обустройству бесплатной клиники для пациентов с хроническими заболеваниями и консультаций для лечения более легких недугов. В Ларк-Хаус были приходящие доктора; Кэтрин Хоуп убедила их, что думает не о конкуренции, а о взаимодополнении. Ганс Фогт предоставил комнату для клиники и предложил совету директоров выплачивать Кэтрин жалованье, однако пациентка предпочла, чтобы деньги вычитали из ее месячной платы за проживание, и такой договор устроил обе стороны. Вскоре Кэти, как ее все здесь называли, превратилась в мать, которая привечает вновь прибывших, внимает признаниям, утешает скорбящих, провожает умирающих и распределяет марихуану. Рецепты на ее употребление имелись у половины пациентов, и Кэти, ведавшая запасами травки в своей клинике, всегда была щедра с теми, у кого не было ни рецепта, ни денег для вожделенной покупки; нередко у ее дверей выстраивалась очередь желающих заполучить марихуану в разных обличьях, даже в виде сладких печенюшек и карамелек. Ганс Фогт не вмешивался — зачем лишать людей безвредного облегчения? — только требовал не курить в коридорах и общих помещениях, поскольку если курение табака находилось под запретом, то было бы несправедливо не поступить так же и с марихуаной; но дымок все равно просачивался через решетки вентиляции и кондиционеры, и порой домашние питомцы бродили по пансиону как-то расхлябанно.