Японский оксюморон

Это не "галантный век" (который тут стандартно приходит на ум лицам, не читавшим прежде "Записки у изголовья"), а — десятый; и не роман, а, типа, мемуар, non-fiction. А теперь прикиньте: что такое десятый век в Европе хоть Западной, хоть Восточной, в смысле положения женщины… (Замечу: одним из самых весомых аргументов в пользу того, что "Слово о полку Игореве" на самом деле есть литературная мистификация, считают "Плач Ярославны": княгиня получилась чрезмерно эмансипированной — под стандарт екатерининской эпохи, когда вещь реально и создана.) Ну а то, что вообще едва ли не вся проза эпохи Хэйан оказалась женской — это просто общее место. Кстати, каюсь — но сам я лишь по прочтении Сэй Сенагон понял, откуда у япониста А.Стругацкого взялись его "легкомысленные красавицы доны"…

Или вот еще:

Придворный Тайра-но Нобутоки, после того, как уже состарился, рассказывал, вспоминая старину:

"Однажды вечером монах в миру Саймедзи пригласил меня в гости.

— Сейчас, — ответил я посыльному, но, как нарочно, никак не мог отыскать свой халат-хитатарэ. Пока я копался, он снова пришел:

— Может быть, у вашей милости нет хитатарэ или еще чего? — спросил он. — Так сейчас ночь, и велено передать, чтобы вы одевались, как придется. Только поскорее!

В своем поношенном хитатарэ, который носил постоянно, я отправился в гости. Хозяин вышел ко мне с бутылкой сакэ и глиняными плошками в руках.

— Пить сакэ одному, — сказал он, — тоскливо и неинтересно, поэтому я и послал за вами. Только у меня нет закуски. В доме, наверное, все уже спят. Поищите, пожалуйста, сами на кухне: ведь должно найтись что-то подходящее.

Я засветил бумажный фонарик и принялся обшаривать все закоулки, пока на одной из кухонных полок не нашел горшок, в котором было немного мисо.

— Мне удалось найти вот что! — воскликнул я.

— О, этого вполне достаточно! — радостно воскликнул Саймедзи, после чего протянул мне вино, и мы с удовольствием выпили.

— В те времена это делалось так, — добавил при этом старик."

Воистину так! А ведь "Записки от скуки" — это уже не легкомысленная эпоха Хэйан, это 14-й век, когда Япония, по всем расхожим представлениям, была уже наглухо застегнутой на все пуговицы безжизненного церемониала… Нет, право же, — прочтя такое, начинаешь несколько иначе воспринимать пелевинского господина Кавабату из торгового дома Тайра!

Короче говоря, хотя в означенных текстах и присутствуют, в должной пропорции, цветущая сакура, заснеженный бамбук и прочий "национальный колорит", речь в них идет о ценностях именно что общечеловеческих: "Ни с чем ни сравнимое наслаждение получаешь, когда в одиночестве, открыв при свете лампады книгу, приглашаешь в друзья людей из невидимого мира". Так что линия эта — на общечеловеческие ценности — берет начало отнюдь не с Акутагавы и Ясудзиро Одзу…

Или вот еще любопытное обстоятельство, особенно четко заметное при сравнении японской литературы с китайской; только для начала позвольте еще пару цитат из нежно любимых мною "Записок от скуки" (последние, больше не буду!):