Японский шпионаж в царской России

Документ № 4

Заключение По делу японских подданных Коноскэ[[17] ] Сивоко, Зюузи[[18] ] Сузуки и Магосичи[[19] ] Сивоя, обвиняемых в шпионаже

30 июня 1902 года на почтовую станцию Черкасскую Южно-Уссурийского округа пришли три японца, назвавшиеся докторами, обратившие на себя внимание содержателя станции Осташевой, почтальона Лаврова и других тем, что они выходили со станции в разные стороны, осматривали окрестности, делали письменные отметки и рассматривали большой лист бумаги вроде географической карты. Японцы эти со всеми бывшими при них бумагами были 1 июля подпоручиком Шумским задержаны.

По осмотру и переводу взятых у названных японцев бумаг оказалось: в православном молитвеннике — ключ к шифру, которым зашифрованы сделанные на других страницах записи. В записях этих заключаются подробные сведения о составе и количестве русских войск, расположенных в населенных пунктах Маньчжурии и Приморской области с отметками о названии, численном составе войсковых частей, количестве и роде орудий и пр. Есть отметки об общем количестве войск в военное время в Амурском, Сибирском, Казанском, Московском, Одесском военных округах и Квантунской области. Из веденных в виде дневника записей в 4 памятных книжках видно, что авторы их в качестве продавцов японского целебного «хотана» обошли пешком многочисленные местности Приморской области и Маньчжурии, причем точно и подробно описаны маршруты между населенными пунктами, отмечены расстояния между ними, номера телеграфных столбов, военные посты, состояние дорог, болота, глубина и ширина встречающихся речек и ручьев, мосты, броды, перевалы и горы с указанием их высоты и удобства подъема, селения с обозначением числа жителей, количества лошадей, скота, запасов дров, сена и т. п.

По заключению допрошенного в качестве сведущего лица начальника штаба Владивостокской крепости Генерального штаба полковника Громова, указанные выше сведения о подробном расквартировании русских войск и пр. подлежат хранению втайне, могли быть получены путем только личного сбора сведений и представляют, как и сведения о состоянии путей, количестве запасов и пр., весьма существенный интерес для иностранного государства при соображениях о ведении против России военных операций.

В найденном у Сивоко и его товарищей, в числе прочих бумаг, счета общества «Ниппон-Юзен-Кайша», от которого, судя по записям, упомянутые японцы получали денежные авансы, между прочим отмечен расход в 1 р. 13 к. за заказную корреспонденцию, адресованную в Японский Генеральный штаб.

По сообщению императорского Японского коммерческого агентства во Владивостоке, ходатайствовавшего об освобождении задержанных японцев из-под стражи, они не более, как «Японские маленькие обыкновенные торговцы».

Допрошенные в качестве обвиняемых Сивоко, Сузуки и Сивой виновными в собирании с целью сообщения иностранному правительству сведений, подлежащих в видах внешней безопасности России хранению втайне, себя не признали, объяснив, что они путешествовали с исключительной целью продажи лекарства «хотана»; по объяснению Сивоко, найденный у него молитвенник был у него похищен и затем случайно возвращен ему в вагоне пассажиром японцем с надписями, смысл которых ему не понятен. Более подробные объяснения в свое оправдание обвиняемые, по их заявлению, представят на суде.

Принимая во внимание, что совокупность изложенных выше данных не оставляет сомнений в виновности японских подданных Коноске Сивоко, Зюузи Сузуки и Магосичи Сивоя в преступлении, предусмотренном 256 I ст. Улож., я полагал бы, закончив настоящее дознание в административном порядке, вменить им в наказание время, проведенное под стражей по этому делу, и выслать их за границу с воспрещением возвращаться в пределы империи; из вещественных доказательств памятные книжки, молитвенник и счет оставить при деле, а остальные уничтожить.

Составлено октября 28 дня 1902 года, в Иркутске.

Прокурор Иркутской Суд. палаты Малинин

ЦГИА, ф. Мин. юстиции, д. 16055, л. 37–38.