Японский тиран. Новый взгляд на японского полководца Ода Нобунага

В период между 26 марта и 8 апреля 1573 года Нобунага направил из Гифу одно за одним четыре письма Хосокава Фудзитака, находившемуся в то время в столичной области. Кроме того, 7 мая, находясь уже в Киото, Нобунага написал письмо Токугава Иэясу, своему союзнику в провинции Микава. Все эти письма предоставляют уникальную информацию о том, как оценивал Нобунага происходящие события в один из решающих моментов своей жизни. Мы используем этим письма (вместе с другими источниками) для анализа первого столкновения Нобунага и Ёсиаки[190]. Тот, факт, что первые четыре письма направлены Хосокава Фудзитака, отнюдь не является случайностью, поскольку он был одним из чиновников сёгуна, в критический момент предал его и стал одним из наиболее доверенных вассалов Нобунага. Хосокава не только переметнулся на другую сторону, но и сменил фамилию на Нагаока (по названию удела, полученного от нового господина), тем самым символизируя свою преданность Нобунага.

Эти письма показывают, что Нобунага вовсе не собирался высылать сёгуна Ёсиаки из Киото после того, как последний объявил ему войну. По сути, возможность такого изгнания даже не упоминается. Нобунага не только неоднократно везло в течение этого переломного года. Он сумел справиться с кризисной ситуацией, проявив редкое сочетание отваги и осторожности, что и позволило ему, в конце концов, одержать верх. Его первое письмо к Фудзитака, написанное 26 марта 1573 года, состоит из заявления и семи пунктов и позволяет нам получить представление о стратегических вопросах, занимавших Нобунага в то время: а) переговоры с Ёсиаки (пункт 1); б) военная ситуация в Центральной Японии (пункты 2 и 6); в) наступление Сингэн на Микава и Тотоми (пункт 7); г) необходимо или нет ему вмешиваться с использованием военной силы в ситуацию, сложившуюся в Киото (пункт 7). В своих последующих письмах к Фудзитака и Иэясу Нобунага постоянно возвращается к этим вопросам.

Седьмой пункт первого письма является ключевым для понимания той стратегии, которую Нобунага применил для разрешения многостороннего кризиса. Начинается этот пункт следующими словами: «Что касается областей Микава и Тотоми, 17-го числа [20 марта 1573 года] Сингэн отступил из Нода». Письмо, написанное Сингэн 19 марта (16-го числа второго месяца) свидетельствует, что незадолго до 19-го числа замок Нода пал: «Я взял замок Нода, захватил смотрителя замка и других и отправил их в провинцию Синано»[191]. Поэтому вполне возможно, что Сингэн, захватив замок Нода, вскоре покинул его. Его отход стал неожиданным подарком для Нобунага, который, более того, получил эти сведения о нем, когда его противники в Кинай их еще не имели. Ёсиаки ожидал, что Сингэн будет продолжать наступление, в то время как Нобунага уже знал, что Сингэн болен и возвращается в домашние провинции. Вскоре после этого, 13 мая 1573 года, Сингэн умер в Команба, провинция Синано. Клан Такэда безуспешно пытался скрыть его смерть — тело не хоронили вплоть до 1576 года. Тот факт, что, начиная с июня 1573 года, войска Нобунага и Иэясу начали контрнаступление против Такэда в Микава и Суруга, позволяет сделать вывод, что командирам было известно: Сингэн более не вместе со своими войсками. Что же касается союзников по коалиции против Нобунага, то они оставались в неведении о смерти Сингэн вплоть до конца июня 1573 года. 22 июня Кэннё Коса написал письмо в ответ на приказ Ёсиаки, по которому можно судить, что они не знали о смерти Сингэн[192]. Таким образом, обманутыми оказались только союзники Сингэн.

Нобунага, пользуясь известными ему сведениями, попытался исправить положение, сложившееся после предательства сёгуна, прибегнув к переговорам, стремясь отложить наступление на Киото, насколько это возможно. Он всеми силами стремился избежать применения силы против Ёсиаки. Нобунага решил остаться в Гифу, чтобы, с одной стороны, быть поближе к Микава и Тотоми, а с другой, проводить мирные переговоры с Ёсиаки, для чего он отправил своих людей в столицу. В своем первом письме Нобунага информирует Фудзитака[193]:

Я отправил в столицу Наомаса и передал [через него] свои предложения его светлости, после чего его светлость выдвинули свои условия, и я согласился с ними со всеми. Затем я хотел снова послать Наомаса, но, поскольку у него болели глаза, я доложил его светлости через [Мурай] Юкан и Симада [Хидэмицу]. Я предоставил заложников и рассеял слухи, ходившие в Киото. Однако меня интересует: изменил ли его светлость намерения и хочет ли он примириться со мной.