Яр-да-Яра. Сказы Пересвета

— Да… — он устало кивнул. — Но это не делает меня каким-то особенным. Я такой же человек, как ты. Из плоти, крови и желаний. И ты для меня самая желанная на свете… Скажи, не передумала ли ты теперь, когда знаешь кто я и в какой род хочу забрать тебя?

Тень мелькнувшая было в глазах Миры и так не понравившаяся Рату исчезла. Она задумчиво теребила кончик косы. Наконец, вздохнула и ответила ему.

— Не передумала… И, если ты действительно меня любишь и всё ещё хочешь взять меня за себя, то я приму твоё Слово и скажу матушке, что наречена твоей. Но у нас же нет Огня… Нужно костёр собрать.

— Не нужно, — Рат улыбнулся. — Огонь мой друг. Думаю, он не откажется нам помочь.

Ратибор встал, вынул из ножен свой двуручный меч, осторожно погрузил его остриё в землю и позвал Огонь.

— Огонь, друг мой, помоги, — одна его рука покоилась на рукояти меча, в другой он держал руку Миры. — Я не бьюсь сейчас с Тьмою, но вот девушка, которую я люблю всей силой моей Души и хочу дать ей Слово наречённого. Помоги, зажги меч, стань свидетелем наших слов.

Широкое лезвие медленно стало краснеть, потом что-то щелкнуло и яркое пламя осветило берег реки и пару, что стояла рядом.

— В свете Огня ты ещё прекрасней, любимая, — в глазах Ратибора, обращённых на девушку, в чешуйках его доспеха, танцевали огоньки пламени, делая его совершенно нереальным. — Скажи, из какого ты рода, Мира?

— Не знаю… — она опустила глаза. — Мама никогда не говорит об отце… А местные зовут Купальницей, за то, что воду люблю, — она вздохнула. — Хоть она и не хочет со мной говорить.

— Ничего, — Рат ласково ей улыбнулся. — Мы это исправим. Я же обещал поговорить с сестрой, — она тихо шепнула «Благодарю!»

Рат отпустил меч и протянул над пылающим оружием руку. Мира встала напротив него так, чтобы меч оказался между ними, но руки его не выпустила.

— Я, Ратибор Светодарович, сын Светодара и Рады, отдаю тебе Мирослава Купальница мою руку, сердце и саму мою жизнь. Я люблю тебя и другой жены кроме тебя мне не надобно. Такой мой Выбор. Я твой, как ты моя, Огонь свидетель моим словам, — с последним словом он коснулся горящего лезвия своего меча, заставляя девушку вскрикнуть.

— Рат! — она быстро схватила его руку, развернула к себе ладонь. — Ты обжёгся!

— Всё хорошо, любимая, — он улыбнулся. — Огонь мой друг.

— Хорошо… — Мира облегчённо вздохнула, увидев невредимую ладонь, протянула руку над мечом и ответила на его слова. — Я, Мирослава Купальница, принимаю твоё Слово и тебя, Ратибор Светодарович, навсегда. Взамен даю тебе своё Слово. Я твоя, как ты мой и другого мужа мне не надобно. Такой мой Выбор. Огонь тому свидетель, — и она, не отводя взгляда от его удивительных глаз, коснулась рукой горящего меча, заставляя его охнуть в свою очередь.

— Мира!.. Нет!.. — он быстро взял её руку, развернул к себе, ладонь девушки была чистой как прежде.

— Всё хорошо, родной мой, — улыбнулась девушка, а его сердце забилось сильнее от того, как она назвала его. — Я приняла тебя, твой род и твоих друзей. Огонь не обидит меня, ведь я теперь твоя.

Словно в подтверждение её слов лезвие меча вдруг погасло, а потом вспыхнуло ещё ярче прежнего.

— Благодарю, любимая, — он поцеловал ладонь девушки. — Благодарю, друг мой, — улыбнулся Огню, который чуть вспыхнул и медленно погас. — Можно?.. — Рат нерешительно смотрел на подругу.

Она кивнула и сама первая обняла его, подняла голову, отдавая ему губы. Поцелуй вышел долгим и настолько страстным, что искорки полетели от его доспеха. Миру не держали ноги, когда губы Рата последний раз легко коснулись её губ и он отпустил их. Она качнулась, но руки наречённого держали её крепко. Он осторожно взял девушку на руки, посадил на траву.

— Подыши, любимая, — его руки заботливо поддерживали её. — Прости, я не мог оторваться от тебя…

— Не извиняйся, — она улыбнулась, погладила его по щеке. — Меня никто не целовал… никогда… Это так… чудесно. Поцелуй меня ещё… — просить дважды Ратибора не понадобилось.

Целуя, он медленно положил Миру на траву. Теперь ничто не мешало им наслаждаться друг другом. До самой Зари пролежали они на берегу. Разговаривали, целовались, смеялись, снова целовались. Рат рассказывал ей о своей семье, об Огне, о мире, который видел ночами, как прекрасно звёздное небо, когда смотришь на него, стоя над макушками сосен.

— Ты покажешь мне своё небо? Такое, каким его видишь только ты? — он лежал на спине и смотрел на звёзды, показывая ей, где дом его Предков. Головка Миры лежала на его плече, рука обнимала широкую грудь, прикрытую доспехом.

— Покажу, если хочешь, — он крепче прижал девушку к себе. — Если бы ты только знала, любимая, как я счастлив!

— Знаю, — она сильнее обняла его, прижимаясь всем телом. — Я тоже счастлива, родной мой. Так счастлива, что, кажется, сердце сейчас выскочит из моей груди…

Едва начало розоветь небо, Ратибор поднялся.

— Я должен сейчас идти, любимая моя. Мне нужно просить прощения отца, что оставил пост. И поговорить с Ледой, чтобы помогла тебе научиться говорить с Водой.