Ярар X. Война. Том II

Я пытался узнать у Меньшикова и Исаврийского о том, чем меня поят, но они тоже были не в курсе.

Дальнейшее происходило словно не со мной.

А вечером я понял о чём говорил Аракс. Он не пришёл как обычно, и моё тело стало изнывать. Головой я прекрасно понимал, что меня подсадили на наркотик. И судя по всему на очень сильный наркотик. Меня прям всего выгибало, как мне сильно хотелось получить ещё. Меня пытались поддержать остальные. Но это были всего лишь слова. Они не приносили никакой пользы.

Как же мне было мерзко, когда Аракс и Моисей пришли утром и с торжеством во взглядах слушали от меня сбивчивую мольбу, чтобы они дали мне ещё зелья.

Моисей взял у сына склянку, и гладя меня по волосам, начал медленно поить дурманом. И как бы мне не хотелось выплюнуть его, но моё тело с каждым глотком прекращало ломать. Боль и тоска, которые сопровождали меня при нарушении графика, отступали на второй план.

— Моисей, скажи, что ты хочешь? — спросила Эмери, и с мольбой добавила. — Оставь моего сына! — Она каждый раз просила Аракса ответить на этот вопрос. Пыталась подкупить, шантажировать, угрожать, но ничего из этого не возымело действия. И сейчас она предприняла такую же попытку с Моисеем.

Он остановился рядом с Эмери и оценивающим взглядом посмотрел на неё.

— Удивительно, как ты и твой сын смогли магически развиться. Ядро, энергоканалы… — хмыкнул он. — Если бы я не знал, что вашу расу искусственно вывели от животных, то подумал бы, что вы туариане. — Он задумался. — На что ты готова ради сына?

— На всё! — с вызовом ответила она.

Он усмехнулся. А Меньшиков заорал.

— Эмери! Одумайся!

Она с гневом посмотрела на Виктора, потом перевела взгляд на меня и повторила.

— Я готова на всё.

— Что ж, женщина, ты сама сделала свой выбор. — Он повернулся к сыну, приказал. — Аракс, освободи её, но ошейник не снимай.

— Отец…

— Выполняй, — повысил он голос.

К тому моменту мне было без разницы на то, что происходит. Я думал только о следующем приеме зелья. Я не обращал внимания на то, что Эмери больше не было с нами. На то, как Меньшиков проклинал Моисеевичей и винил меня в том, что произошло с Эмери.

Прошло ещё несколько дней, когда в камеру вошёл Аракс, и освободил меня от цепей. Примерно через десять минут он привёл меня в какой-то большой зал. На полу и стенах было множество рун, символов, которые соединяли лей-линии.

— Ты же обещал, что перестанешь поить его! — узнал я знакомый голос.