Ярче звезд (СИ)

Я огляделся. Желтоватая штукатурка на стенах и потолке, очень простой и неприглядный линолеум на полу. Что-то не заметно особой современности.

— А, ты же, наверное, не в теме! — догадался Стас. — Нам тут после всех этих событий с ЗЕФ поставки материалов перекрыли. Вот и строим из чего придется.

Дар тотчас же услужливо подсказал, что по лестнице мы идем отнюдь не потому, что это удобнее. Просто в здании больницы отсутствовал лифт.

И пока мы поднимались на третий этаж, я думал о том, что случилось бы с колониями лет через двадцать, если бы внезапно перестали работать подпространственные приводы, и путь от Земли до звезд растянулся бы на десятки и сотни лет. Наверное, люди выжили бы и в этом случае. Лежали бы в криокамерах, строили бы космолеты-города, чтобы жить в искусственной биосфере до достижения нужной планеты. Все равно это было бы лучше, чем просто сгинуть в загадочной Волне…

— Вот ее палата, — тронул меня за плечо Стас. — Я подожду здесь. Веди себя очень осторожно.

Я тряхнул головой, избавляясь от лишних мыслей, и вошел в комнату к Кэт.

Она сидела у окна, невидящим взглядом рассматривая городской пейзаж. Я видел в отражении на стекле ее пустые глаза.

— Привет, — сказал я, делая шаг вперед и садясь на стул, придвинутый к журнальному столику.

— Привет, — сказала она, не оборачиваясь. — Я знаю, кто ты. Мне говорили.

С тихим клацаньем закрылась дверь у меня за спиной.

— Тогда ты знаешь, зачем я пришел.

— Думаю, ты пришел напрасно, — Кэт наконец обернулась, но взгляд ее не утратил пустоты. — Я слишком мало еще понимаю, и не смогу тебе ничем помочь.

— Я хочу вернуть тебе память, — ровно глядя на нее, проговорил я.

На самом деле было очень трудно смотреть на Кэт вот так вот безучастно и спокойно. Я пролетел чертову уйму пустоты, несколько раз чуть не погиб, чтобы найти свою жену. Только, как выясняется, все эти усилия были напрасны. Если, конечно, я не сумею вернуть прежнюю Кэт. И если то видение, где я убиваю ее, — всего лишь сон.

— Да? — задумалась на миг моя жена. — А хочу ли я, чтобы ты возвращал мне память?

— Ты не хочешь? — выдохнул я, и перед глазами вдруг потемнело.

— Наверное, нет, — пожала плечами она. — Посмотри сам, я только начала выздоравливать, поняла, что я не ребенок, а уже большая, привыкла к себе, какая я есть. А ты тут приходишь и говоришь, что я не та и надо вернуть меня прежнюю. Ты убьешь меня нынешнею. Это плохо!

Объяснения были немного путаными и чересчур детскими, но смысл в них имелся. Действительно, возвращая Кэт старую сущность, я могу убить ее нынешнее «я». Черт, я об этом как-то даже и не подумал.

— Ты останешься такой же, просто вспомнишь то, что забыла, — неожиданно для себя нашелся я. — Мой дар говорит мне, что у тебя ничего не потеряется!

— Я стану по-настоящему взрослой, да? — спросила Кэт.

— Да, — кивнул я.

— Тогда я согласна, — она подалась ко мне и закрыла глаза.

Я невольно улыбнулся от такого диссонанса ее внешности взрослой женщины и поведения ребенка. Многие дети хотят побыстрее вырасти, думают, что тогда станут умнее или счастливее. Лишь некоторые понимают, что ничего не изменится, что ты уже изначально ответственен за все свои действия. Но такие, как правило, вообще не взрослеют и остаются сиять нам улыбками с каменных постаментов.

— Тогда я приступаю, — предупредил я.

— Больно не будет?

— Нет, — я покачал головой, сверяясь с тем, что поведали мне способности.

Воспоминания, скорее всего, не стерты, а лишь заблокированы. Нужно просто снять блоки с тех частей ее памяти, где они возникли из-за пребывания у Храма.

Глубоко выдохнув, я задействовал дар и осторожно коснулся сознания Кэт.

Я летел над арктическими полями. Над снежными торосами и нагромождениями ледяных глыб. В глаза бил ослепительно яркий свет. Кожу обжигал морозный ветер.

Мне нужно было согреть эти равнины. Пробудить уснувшие под снегом и льдом цветы и травы. Заставить распрямиться упругие стебли папоротников. Помочь вознестись к небу ветвям елей и сосен. Превратить лед в воду и пустить его по крохотному руслу речушки. Нужно было оживить зверей и птиц. Отогреть солнце. Поменять январскую метель на приветливое июльское утро.

И я начал работу.

Разгреб руками снег, прислонил ладони к обледеневшей траве и принялся согревать ее собственным дыханием. Вечность спустя мороз отступил. Я отыграл у зимы полоску зеленого луга в несколько сантиметров. Не так уж и сложно. Осталось проделать все это еще с сотней квадратных километров.

Не знаю, сколько продолжалась работа. Я очень устал. Ко мне то и дело приходила мысль о том, что неплохо бы просто нарисовать тут траву и деревья, вместо того, чтобы с мучениями вытаскивать их из-подо льда. Но я не поддался. Чужие деревья создадут чужой лес. А мне нужна была моя Кэт. Только моя, и никакая другая.

Наконец я открыл глаза и понял, что сижу, прислонившись к стене. Судя по бившим в окно густо-оранжевым лучам, время уже явно шло к вечеру. Хотелось надеяться, что это вечер все того же дня.

— Сереженька! — прошептал родной голос, и родные губы принялись целовать мои глаза. — Сереженька!