Ярче звезд (СИ)

Конечно, еще оставался шанс, что я смогу переместиться, используя отрывочные воспоминания пейзажей на фотках. Только это вряд ли — снимки я видел лишь мельком. Болван! Почти два часа с ними провел, а так и не удосужился досконально изучить!

Я встал со скамейки, прошелся по комнате, ощупывая стены и гадая, что теперь будет.

Скорее всего, мне довелось попасть в лапы к официальным властям. Будут дознаваться, кто я такой. Интересно, как быстро они поймут, что я не имею отношения к Движению Освобождения? И как быстро установят мою личность? Кроме того, мне хотелось узнать судьбу друзей и документов, которые я забрал из Архива. И еще интересно было выяснить, что придумает Председатель в качестве мести за то, что я вломился к нему в кабинет и угрожал расправой!

Будто услышав мои мысли, створка двери скользнула в сторону, и в камеру вошел крепкий мужчина в темно-зеленой милицейской форме. Я не без удивления узнал в милиционере капитана Спасского. Спасский посторонился, пропуская вперед Петра Николаевича.

Председатель выглядел хмурым и уставшим.

— Утро доброе, мой друг! — поздоровался он со мной. — Как спалось?

— Вы знакомы? — едва слышно спросил сопровождавший Председателя милиционер.

Петр Николаевич поднял руку, показывая жестом, что не стоит встревать. Спасский сделал еще один шаг в сторону, всем видом показывая подобострастие.

— И вам доброго утра, Петр Николаевич, — кивнул я, прислоняясь спиной к стене и складывая на груди руки. — Спалось мне неплохо, спасибо. А вам?

— А мне так себе, — поморщился Председатель. — Вернее, совсем не спалось. Но все равно спасибо!

Спасский все дергал зрачками, переводя взгляд с меня на Петра Николаевича и обратно. То, что творилось в голове капитана, прочитать было совсем несложно. Специальный чип для защиты мыслей и чувств от считывания ему не помогал, мужчину выдавали движения и мимика. Спасский искренне недоумевал, что может быть общего у террориста с Председателем Секретного Ведомства и, по сути, вторым человеком в государстве.

— Капитан, скажите мне, пожалуйста, в чем обвиняется этот мужчина? — повернулся Петр Николаевич к своему спутнику.

— Множественные диверсии, участие в террористической организации, хищение важных правительственных документов, покушение и убийство…

— Убийство? — перебил его я. — Какое-такое убийство?

— Убийство Валентина Геворкяна.

— Кто такой Геворкян? — я постарался придать голосу спокойствие.

— Шпион, — прошипел Спасский, — бывший член секретного отдела СВ.

— Секретного отдела Секретного Ведомства? — покачал головой я. — Столько у вас секретности, что даже смешно. Вы сами — целое государство шпионов!

— В тебе по-прежнему еще много желчи, — потер щеку Председатель. — Надеюсь, ты понял, что сядешь за все свои делишки очень надолго.

Последнее я как раз понимал отлично. И это меня радовало меньше всего.

— Как я хоть этого бедного Геворкяна убил-то? — закатил глаза я. — Или это тоже секретный секрет?

— При попытке сбежать от сил правопорядка! — с довольным видом ответил милиционер. — Ты прикрывался им как живым щитом, а потом убил выстрелом в голову. Будешь отрицать?

Выходит, они думают, что я грохнул этого парня, Пророка, который подвозил меня до гостиницы и по пути немного поучил жизни, чего я, признаться, ужасно не люблю.

Я порылся у себя в голове, еще раз прокрутил последние секунды, пока оставался в сознании. Ничего такого, за что я мог бы убить своего спутника, я не нашел. Снова вспомнилась размазанное тело девушки Тани. Может, произошла какая-то случайность?

Что вообще со мной было, пока я находился в отключке? И что вызвало эту отключку? Уж не система ли «Чудо-солдат» сработала? Или еще какие-нибудь штучки, которых не нашли в моем организме при предыдущих осмотрах?

— Не помню ничего такого! — честно ответил я Спасскому.

— Неудивительно, — брезгливо сморщился тот. — Ты был под воздействием специальных препаратов. Вас из Восточного Альянса щедро всякой дрянью снабжают!

— Какие наркотики? О чем вы вообще? — с усмешкой спросил я, продолжая играть роль невозмутимого мачо, и в то же время тщетно напрягая дар в поисках истины или хоть какого-то смысла в словах Спасского.

— Тише-тише! — шикнул на капитана Председатель. — Не надо давать своих оценок нашим друзьям из восточных краев!

— Простите, товарищ Шпиц. Я не подумал…

— Извинения приняты! А теперь, пожалуйста, оставьте нас! — приказал своему спутнику Петр Николаевич.

— Вы уверены? — покосился на меня Спасский.

— Да, капитан! — кивнул Председатель. — Вы же видите, здесь очень хорошая система слежения, не волнуйтесь.

Спутник Петра Николаевича хмыкнул и вышел из камеры, бросив мне на прощание:

— Посмей только рыпнуться, Антон! Живо приструню!

Я иронично взглянул на Председателя:

— Зачем вы его отправили, если за этой комнатой все равно постоянное приглядывают? Наш разговор запишется и будет доступен любому. В чем смысл?

— У тебя же чувство правды — ты и посмотри! — кашлянул в кулак Председатель.

— Неужели звук отсюда не транслируется? — догадался я.