Ярго

Теперь я была зверем. Я говорила с горячностью: - Я не пытаюсь развлечь тебя. Я знаю, что я была постоянным источником веселья для всех вас, но прежде чем вернуться к псевдо-варварству твоей планеты, позволь мне дать несколько советов. Если ты хочешь отменить любовь, естественное рождение детей, все эмоции в себе и в ваших людях, но не оставляй их без какой-либо веры.

- Мои люди имеют свою веру, - ответил он. - Ваша вера в меня.

- А та, в которой покой? - крикнула я. - Ой, не отвечай, я знаю. Полагаться на себя. Вам не нужно никого, чтобы направлять вас, потому что вы оснащены большим передовым мозгом. Вы называете это прогрессом? Я называю это варварством.

У нас также есть страна на Земле, которая отменила религию, или, по крайней мере, пыталась, так как часть её людей до сих пор верят. Но это неудачная страна; Кроме того, они думают, что они прогрессируют. Но они не являются таковыми. Они были изолированы от остального мира за железным занавесом.

- Это глупость вашей планеты - перебил он. - Там нет универсального языка, страны воюющие друг против друга.

- У нас есть много вещей, которые говорят против нас, - аргументировала я. - Но у нас есть одна общая черта. Бог. Может быть, не все принимают один и тот же путь. Есть несколько дорог, чтобы идти, но все ведут к одной цели. И это то, что будет держать нас вместе, это то, что мешает нам уничтожать друг друга, и это также то, что отличает нас, та страна, о которой я говорила. Они в конечном итоге будут уничтожены, потому что у них нет веры, и без веры нет любви, есть счастье, но нет никакой жизни.

На этот раз он закинул голову назад, был сексуальный смех, смех, давший увидеть гневного кота, полностью завернутого в моток шерсти.

Я не помню точно, когда я ударила его. Просто я знаю, что ударила.

Может быть, это потому, что он продолжал смеяться. Может быть, это потому, что я любила его так сильно, и хотела его понять. А может быть, это потому, что он знал, что он потерян навсегда.

Моя пощечина щелкнула по его лицу.

Он перестал смеяться.

Он посмотрел на меня на мгновение, и, опять же, никаких эмоций.

Не в гневе.

- Я прощаю и понимаю твой гнев, - сказал он. - Развитие и прогресс, в тридцать тысяч лет или более для человека, с каким вы сталкиваетесь. Более сильный ум, чем наш, не сможет выдержать давления. Тем не менее, в будущем, ваши потомки будут думать и чувствовать также как я. Прогресс будет медленным, но будут ли его люди до сих пор не уничтожены в настоящее время.

Я отвернулась и зарыдала, Ярго победил.

Он подошел. Говорить, что его голос был низким.

28

- А теперь я желаю вам спокойной ночи.

Я смотрел на него, медленно. Он протянул руку ко мне. Изумленная изменением, я взяла его за руку.

Эти странные и прекрасные глаза слегка гофрированные, изучали помпезность, пожав мне руку, с сильной Земли.

- Я желаю вам спокойной ночи.

Он улыбнулся и вышел из комнаты.

Я не была удивлена, когда на следующий день, горничная появилась с моим красным льняным платьем, которое, не говоря ни слова, протянула мне. Ну, это было просто. Я ушла, одетая так, как когда-то они нашли меня.

Но я не была той же самой; Я никогда не буду прежней. Я порвала один из швов, когда просунула себя в платье. Теперь не было времени думать, что оно было сшито наперекосяк.

Не была удивлена Его Высочеством, он не послал ни одного официального прокламационного прощания. Я полагаю, что чем раньше я оставлю планету Ярго, тем лучше. Даже горничная смутилась, пока помогала мне переодеться.

Меня сопровождал небольшой комитет, состоящий из всех неизвестных, которые привели меня к аэропорту в том же сигаровидном транспортном средстве, который привез меня впервые в город.

Мне стало казаться, что это был всего лишь сон. Это была та поездка, которую я так требовала. Я шла домой, в мой дом.

Но там, где был мой «дом»? Это было в Ярго? Или это было там, до тех пор, пока было дорого и знакомо? Моя планета, Дэвид, моя мать. Я думала, что их тихий ум без эмоций. Дэвид и моя мать. Это было странно, но Ярго и Санау - нечувствительные инопланетяне - пробудили во мне искреннюю эмоцию, чем два человека, которые ранее имели все моё внимание и любовь.

В то время когда я стояла на аэродроме, наблюдая последний раз за тем, что происходило вокруг меня, я пыталась исправить каждую деталь, ярко отпечатавшуюся в моей памяти; затем решительно поднялась по ступенькам космического аппарата.

Дверь, еще раз я повернулась. Это было почти так, как если бы планета приказывала мне остаться, как если бы она кричала: «Оставайтесь с нами, Джанет, мы знаем, что здесь ваше место. Мы знаем, что он любит вас»!

Я был с глазами, полными слез. Слезы, через которые далекие купола светились, как алмазы в бледном отражении луны. Бездействующие грибовидные корабли, вокруг аэропорта, вызвали у меня зависть. Эти неодушевленные вещи остаются там, я хотела бы остаться.