Ярих Проныра

Оформление обложки: Куроптева Татьяна Петровна

Из словаря Велиофанта.

Горготан – огромное, размером с остров животное. На горготане могут жить люди.

Харн Орн – имя горготана, на котором начинаются описываемые события.

Щитан – волосы горготана, растущие гривой по хребту от головы до кончика хвоста. Издали напоминает горную цепь; тело горготана покрывают более короткие и редкие волосы. Размером они напоминают деревья, свойствами – слоновую кость.

Подшерсток – тонкий белый пух горготана. Длиной от пятидесяти сантиметров до двух метров. Используется для изготовления одежды, ковров, других вещей.

Арн – главный бог, покровитель горготанян.

Зыбь – поверхность огромного материка, скрытая от глаз людей толстым слоем ядовитого тумана.

Персть – пыль.

Домовой вернул перо в чернильницу. Замарал коготь. Поморщился. Облизал подушечки пальцев и потянулся. Оттолкнулся лапой от стола, и кресло-качалка мягко зашумело, двигаясь по каменному полу.

Рыжая шерсть его при свете пламени переливалась, словно жидкое золото, и порванное ухо не портило, а даже придавало внешности толику дерзости, и, в хорошем смысле, отчаяния.

– Постой, – остановил он слугу у самых дверей, – Вот, – коготком брезгливо отодвинул от себя раскрытую книгу, – Кинь в огонь.

Слуга послушно исполнил указание и вышел.

Велиофант блаженно растянулся в кресле. Зажмурился. Теперь хорошо. А то ведь находятся невежды. Ни разу в жизни не видели домового, но смеют утверждать, что он похож на маленького дряхлого старичка. Как ранила такая безграмотность его, домового.

В огромном зале шаги, голоса, поскрипывание кресла, потрескивание дров в камине – все звуки эхом отражались от высоких потолков, а потом, словно мыши, исчезали в углах. Вдоль стен, от пола до потолка располагались шкафы с бесконечными рядами книг. Трудно сказать про весь мир, но на этом горготане, это было самое большое собрание.

Почти минуту сидел домовой спокойно, потом подскочил, схватил со стола колокольчик и затряс что было сил.

Вбежал слуга.

– Подготовьте отряд с письморисовальцем. Я хочу знать, жив ли тот чудак, что построил на самом конце хвоста горготана лачугу и по веревочной лестнице пытается спуститься в зыбь.

Слуга вышел.

Велиофант вздохнул так, будто все заботы королевства лежали на его пушистых плечах.

А в глубине зала, в полумраке, угадывались очертания огромного, манящего к себе дивана, обитого красным бархатом со следами когтей. Но, домовой подвинул к себе сшитые листы пергамента, взял перо и продолжил…

Анлика шла, придерживая одной рукой подол длинного платья, другой – выпирающий живот.

– Не догонишь, не догонишь, – дразнился бегущий впереди четырехлетний мальчик, а она, скрывая улыбку, делала вид, что изо всех сил старается. Анлика обходила камни, а точнее, разных размеров, от песчинки до скалы куски ороговевшей кожи – затвердевшие или превратившиеся в пыль, ставшие почвой для чахлых кустиков и низкорослых деревьев, чудом зацепившиеся на крутых склонах.

Каждую ночь, едва садилось солнце, становилось холодно, и пар от горготана поднимался, образуя густой клубящийся туман. А если горготан проходил мимо гор, ветер доносил их ледяное дыхание.

К счастью, от горготана шло тепло. Всегда можно снять обувь и погреть ноги. Анлика так и сделала. Незаметно для себя, смеясь и играя, они дошли до узкого длинного озера, а точнее, крошечной складки на теле горготана, спрятанной среди скал и валунов. Присев на пышущий теплом холм, они стали ждать отца.

Он охотился на насекомых – кожных паразитов горготана. Маленьких, размером в две ступни гладкобрюхов – розовых, покрытых нежной щетинкой с острой мордочкой и двумя ноздрями посредине. Или гладышей, таких же по размеру, но с жесткой шкуркой, пригодной для шитья обуви. Из гладышей вырастали прыги. Рост их превышал человеческий, отчего они напоминали переросших кузнечиков с дурной наследственностью.

Домашних животных здесь не разводили. Это было самое безлюдное и бедное место. Край мира. Во всех смыслах.

Анлика села на камень, обняла сына и задумчиво улыбнулась. Ветер то стихал, то налетал резко, осыпая песком и брызгами, трепал подол белого платья, спутывал длинные русые волосы, но не справлялся с черными кудрями мальчика. Они застыли тугими крупными локонами, словно шапка. Он замечтался, как обычно, и очнулся только когда отец, с двумя розовыми гладышами на спине, окликнул:

– Ярих, идем!

Поднялся туман. Путники с трудом видели собственные ноги, поэтому шли друг за другом – впереди мама, посредине сын и позади отец.

Неожиданно Анлика остановилась и, взявшись за живот, застонала.

– Началось? – подскочил к ней мужчина.

Ярих продолжал идти. Справа ему почудился писк вертячки – очень редкого и вкусного насекомого. Он сделал несколько шагов в сторону от тропы и, оступившись, упал в овраг. Он не испугался, не вскрикнул, только закатившись под камень, ударился головой о выступ и потерял сознание.

Родители услышали шум. Долго искали, кричали, шарили в овраге и пару раз прошли в полуметре от него.