Ярих Проныра

Лучи нежного восходящего солнца мягко отражались в воде, отчего море казалось невинным новорожденным младенцем, не имеющим никакого отношения к давешнему разбушевавшемуся чудищу. В красных от бессонницы и соленых брызг глазах моряков читалась надежда на долгожданный покой и только штурман хмурился. Все знали, эти двое – шторм и Козырь, созданы друг для друга. Но на этот раз штурман не единственный жалел о стихшем ветре.

На палубу подчеркнуто спокойно и уверенно вышел Ярих. Во время непогоды он научился корабельной хитрости – морским ногам. Его удивляла способность бывалых моряков спокойно ходить по шаткой палубе и носить, не проливая, что угодно, вместо того, чтобы катиться кубарем в ту сторону, куда накренился корабль, особенно в те моменты, когда пол и стена почти менялись местами. Ярих не отстал от Кляземира, молоденького матросика с лихо подкрученными вверх усами, пока тот не научил его так же ходить, а шторм стал поводом потренироваться, и заодно повеселить Лиарну.

Еще одной обязанностью усатенького матросика – Кляземира, было приглядывать за детьми вне стен каюты с особым, тайным распоряжением капитана – не спускать глаз с Яриха. Он ассоциировался у Трэша с порохом. Чуть не углядел – рванет. Не один корабль пошел ко дну, подорвавшись на собственном порохе. Не зря бытовало железное правило – во время погрузки этого необходимого, но опасного вещества, тушить на корабле все огни, а на обувь надевать тряпочные мешочки. Уберегите боги, если железные набойки на каблуках, ударившись друг о друга, выбьют искру.

Но, счастливый обладатель титула ходячей пороховой бочки, не догадываясь об этом, сидел на верхней палубе, наблюдая, как она наполняется народом. Он и не подозревал, насколько команда многочисленна. Люди вставали к бортам, оставляя посредине свободное место.

– Они чего? – робко поинтересовался он у Кляземира.

– Плясать будем!

И в самом деле. Матросы переглядывались, разговаривали, кто-то ворчал, кто-то смеялся, но все разом стихло, когда вышел человек с неизвестным Яриху музыкальным инструментом, заговорщицки улыбнулся и начал играть так весело и задорно, что ноги сами начали притопывать в такт мелодии. Постепенно, один за другим в пляс пустилась вся команда. Ярих тоже подпрыгивал, приседал и радовался тому, как ловко у него получается и как весело может быть даже среди этих бородатых, страшных на вид, пахнущих табаком и потом мужчин. А они усмехались и одобрительно кивали в его сторону. Даже Велиофант щурясь от яркого полуденного солнца, вылез на палубу и забрался на рангоут повыше, чтобы лучше разглядеть представление и вдруг почувствовал, как шерсть встает дыбом не только на загривке, но и по всему телу. Злодейский замысел, не иначе. На корабле это могло обозначать только одно – бунт. Когда закончились танцы, домовой отыскал глазами капитана, шмыгнул к нему и начал тереться об ноги. Это обозначало – надо поговорить. Капитан подхватил домового на руки и понес в каюту.

– Каждый норовит схватить, – выпрыгивая из рук капитана и отряхиваясь, проворчал Велиофант. Он заскочил на стол и сел напротив расстеленной карты.

Трэш скривился.

– У меня чистые лапы, – Велиофант продемонстрировал розовые подушечки, – Лучше скажи, принимал ли ты, любезнейший, кого-нибудь в команду, когда меня не было рядом?

Капитан опустил глаза, что соответствовало ответу «да».

– Обрубок самый лучший гармонист на всем побережье, не смотря на то, что глухой.

– Он глухой?! – удивился Велиофант, вспомнив удалую игру гармониста, – А почему Обрубок?

– Ему уши…

– Не продолжай! – с мольбой в голосе перебил домовой, – Не люблю грустные истории. Не к лицу домовому рыдать, – и уже примирительно продолжил, – Ладно, пригляжу за ним.

Велиофант замер, разглядывая карту. Она его завораживала.

– Не ждешь ли ты, друг мой, что оттуда выпрыгнет мышь?

– Фу, какое извращенное понимание моей природы у тебя, капитан. Но, позволь полюбопытствовать, что такое мышь?

Трэш отчего-то развеселился.

– Борька, Борька, – открыв дверь, позвал он синеглазого паренька, бывшего при нем вроде посыльного, – Тащи сюда мышь или крысу!

– Мне их ловить? – запыхавшийся Борис был явно озадачен.

– Мышеловки, петли проверь, тащи! – это был самый несуразный приказ, который капитан отдавал за все годы плавания, поэтому ему и самому было смешно.

– Сейчас, – Борька убежал.

– Сейчас, Велиофант, я вас познакомлю.

А домовой сидел у карты, постукивая по столу коготками.

– Я бы повременил смеяться, не выяснив обстоятельства моего прихода.

Капитан резко стал серьезным.

– Что-нибудь случилось? С женщинами?

– Нет, ну что ты, просто бунт.

Трэш облегченно вздохнул, а потом словно проснулся:

– Как бунт? Уже? И схватился за связку ключей на поясе. Вся его каюта была большим складом оружия, хранящегося в ящиках, замаскированных под шкафы. Ключи от них всегда были у капитана.

– Сейчас бунта нет, но он готовится. Я чувствую.

Капитан подошел к карте и ткнул пальцем.