Ярилина рукопись

– Я кое-что знаю по этому поводу. Мне повезло, что Муромец и Заиграй-Овражкин приняли меня в свою компанию, много чего рассказали и вовремя опровергли все выдумки, которыми мне успели набить голову остальные посвящаемые ребята, – всем казалось очень забавным вешать лапшу на уши ничего не понимающему потустороннему, – Арсений продолжал уплетать мороженое и улыбаться. А Полина с недоверием покосилась на сидящего вдалеке Севу, кому только что были приписаны такие благородные поступки. – Что бы Светлые маги там ни говорили о своем «правильном» колдовстве, они все относятся к потусторонним очень странно. Но я не об этом! Ты спрашивала про Заречье и Усадьбу. Ты же знаешь, что есть еще два волшебных города в нашей стране: Небыль и Зорник? В каждом из них есть такое же место, как Заречье. В древности юных магов, которым предстояло Посвящение, просто-напросто крали у родителей и помещали в такие специальные заколдованные деревушки.

– Что? Крали? – изумилась Полина. – Зачем?

– Это началось еще в те времена, когда маги жили вместе с потусторонними. Ну а ты же знаешь, что потусторонние не верят во всю эту ерунду вроде колдовства и лесных духов, – Арсений подмигнул ей. – Поэтому детей, наделенных необычными способностями, нужно было изолировать от влияния обычных людей. Они должны были остаться один на один с природой, понять и почувствовать свою силу, а затем научиться контролировать и использовать ее, а также скрывать. После, ну когда колдуны распались на Темных и Светлых, юных колдунов изолировали, чтобы обучить их именно Светлой магии. Так как в волшебном сообществе всегда было нестабильно, никто не мог гарантировать, что родители тайно не переметнутся в противоположный лагерь и не станут потворствовать развитию Темной магии у своего чада. Но с тех пор прошло много столетий. Светлое сообщество стало более цивилизованным, своих детей на Посвящение родители отдают добровольно. А Белая Усадьба – это такое послабление именитым колдунам, которые боятся, что их дети, общаясь с детьми простых, бедных и незнатных колдунов, растеряют свою древнюю силу. Но есть и другая версия, – Арсений нагнулся к Полине поближе.

– Какая же?

– Ходят слухи, что в Заречье зимой происходит нечто такое, чего нельзя видеть нам – молодым колдунам.

– Что? – прошептала завороженно Полина.

– Не знаю! Ой, мне пора! Ты извинишь? Мне надо… – Тут его глаза расширились, он кого-то увидел в толпе и поспешил прочь от Водяной колдуньи.

– Внимание! – прокричала Лиса, похлопав в ладоши.

Музыка немедленно стихла.

– Дорогие друзья, поздравляю вас с окончанием осени и началом Зимних Обрядов. Давайте поднимем бокалы за удачное усыпление природы и ее удачное пробуждение в будущем. За нашу будущую силу. С праздником Покрова!

– Ура! С праздником! – закричали ребята.

Тут же на столах, на полу, на подлокотниках кресел появились сотни крошечных свечек, горящих белым пламенем. Полина моргнула, на секунду ослепнув от яркого серебристого света, озарившего Огненный чертог. Мимо нее стрелой пронесся Сева. Он ненадолго задержался возле Дарьи Сергеевны, а затем исчез за дверью.

* * *

– Так-так, сматываешь удочки? – хитро спросила Лиса, поймав его за локоть.

Сева кивнул.

– А Муромца тут бросишь?

– Он сам захотел остаться, – ответил Сева.

– Я бы посоветовала ему избегать подобных праздников в связи с… А, Ирвинг, и вы здесь!

Лиса улыбнулась и поспешно протянула руку Ирвингу, который только что появился в дверях. Сева, воспользовавшись паузой, стремительной походкой покинул Огненный чертог, чтобы оказаться подальше от этой восторженной толпы. Время он провел неплохо, можно даже сказать, что в компании Анисьи и ее подруг было весело. К тому же он надеялся, что Водяная колдунья поняла: ее жалкие попытки оградить девочек от него ни к чему не привели. Естественно, она почувствовала это, раз так быстро встала и ушла. Митя же предпочел остаться на празднике. Что ж, Севе и правда нельзя было находиться там вместе со всеми, чтобы не испортить веселье друзьям. Чего доброго, еще и девушка, которая нравилась Арсению, ненароком перекинет свое внимание на Севу, а этого он бы себе не простил.

Обидно было только, что, увлекшись разговором с Маргаритой и Анисьей, он забыл взять себе что-нибудь поесть. Теперь пустой желудок дал о себе знать заунывным урчанием. Возвращаться в Огненный чертог, где в самом разгаре было дарение свечей, смысла не имело, поэтому единственным выходом из сложившейся ситуации оставалась столовая.

Сева бегом пересек освещенный холл и по темному узкому коридору добрался до массивной двери столовой. Она оказалась не заперта. Внутри помещение, обычно такое светлое, тонуло во мраке ночи, проникавшей сквозь огромные окна. Спинки стульев еле-еле различались в темноте. Здесь было пусто и холодно. И вряд ли можно было найти какую-то еду. Но Севу это не остановило, он осторожно прокрался вдоль столиков и сел в дальнем углу на кресло. Темнота и безмолвие, окутавшие его с ног до головы, завораживали. Внезапно тишину нарушил скрип половиц и легкие шажки. Недалеко от Севы появился домовой: