Яркие краски для Бесполезной

— Любопытство госпожи очень сильно, ему трудно сопротивляться.

— Что? — растерялась я.

— Эмоциями фони по тише, — спокойно заявил Эйр. — Твои эмоции непосредственно касаются рабов, что служат тебе, и дабы услужить госпоже, они нарушают внутренние законы.

Я покосилась на гаремника. Всегда считала, что красивые мужчины большие эгоисты, и то, как Эйран себя вел, это лишний раз подтверждало. Желание дать ему свободу и отправить со своего поместья, куда подальше, неожиданно закрутилось в голове. А что? Он теперь здоров, силен, ну да красив, но его настроение и недовольство мне не нравились. Мелькнула мысль, что он мой раб, и я могу просто приказать ему быть смирным и любезным, но воспоминания о его покалеченном теле остудили этот порыв.

Посмотрев на управляющего, решила уточнить:

— Почему мои эмоции отражаются на вас?

— Большинство личных рабов эмпаты, — тут же пояснил управляющий, с неодобрением посмотрев на Эйрана. — Так проще угадывать желания хозяйки и выполнять ее поручения.

— Э-э. Мысли что ли читаете?

— Эмоции, госпожа. Что вам нравится, что вас раздражает, — ответил Шаир. — Эмпатия развита у рабов, это дает возможность служить усердней. А вот у свободных и бывших свободных, — старый гаремник выделил слова «бывших», и, хотя не посмотрел на Эйрана, все прекрасно поняли, кого он имел в виду. — Таким не владеют и часто слывут наглецами и грубиянами.

— А-а, понятно, — улыбнулась я, замечая, как Эйран нахмурился. Бывшему свободному не нравилось упоминание его нынешнего положения.

От раздумий о его судьбе я отвлеклась, когда мы вышли к озеру. Оно было прекрасным, вокруг него шли дорожки, на одном берегу в воду склоняли длинные ветви деревья, напоминавшие ивы, на другом стояли две беседки, причем одна стояла на берегу, на небольшом возвышении, а вторая на самом озере. Ажурный мостик на сваях вел к ней, и мне тут же захотелось посмотреть на озеро прямо из нее. Мое сопровождение не возражало, и я с удовольствием прогулялась в беседку. Обнаружив там аккуратно сложенную белую одежду одного из рабов: шинель, штаны, только по ботинкам я поняла, что это Рох, и с испугом оглянулась на Гордона, он что утопился?

— Май узнал от дворецкого Лорвуда, что здесь водится салира — одна из разновидностей пресноводных рыб. Очень вкусная. Он решил приготовить ее вам на ужин, видимо, Рох ее ловит.

— Чем? Руками?

— Не думаю.

На мой вопрос ответ пришел сам собой. Прямо у беседки вынырнул мой телохранитель-охотник с заостренной палкой. Не замечая нас, довольно фыркая, подплыл к беседке и по скрытой лесенке начал забираться наверх. Заметив нашу группу, замер, не зная то ли ему вылезать, то ли нырять обратно.

— Что-нибудь поймал? — поинтересовалась я, смотря на палку.

— Да, госпожа. Рыбы в озере много. Я только один раз и нырнул, а улов богатый, — парень подтянул за веревку трех здоровенных рыбин.

— Ого, настоящий добытчик, ты что, умеешь дышать под водой?

— Я умею задерживать дыхание на пятнадцать минут.

— Невероятно! — восхитилась я.

— В Империи Голубых Островов охотники задерживают дыхание на полчаса, — фыркнул Эйран.

— Ну и что, — пожала я плечами. — Зато они не ловят мне рыбу и не являются моими телохранителями. Рох, отличная работа.

Телохранитель смутился от такой прямой похвалы. Шаир и Нир тут же подхватили меня под ручки и, заметив, что парню надо переодеться, предложили пройтись по берегу. Погода была замечательной, но странное чувство тревоги стало разрастаться в груди, на что Шаир довольно быстро отреагировал.

— Что беспокоит госпожу?

— Опять эмпатические штучки?

— Нет, ваше платье побелело, что говорит, что вы скрыли все свои эмоции. Я предположил, что вы чем-то недовольны.

— Недовольна? Нет, это другое чувство, я не злюсь и не расстраиваюсь. Я… Я растеряна. Вот. Точно. Я растеряна. Я пока второй день в вашем мире, и мне не особо понятны некоторые моменты. Почему за малейшую похвалу или благодарность вы реагируете так…?

Не находя подходящих слов, я замолчала, но Шаир и Нир меня поняли, так как поспешили объяснить.

— В нашем мире не принято хвалить рабов. Их работа — обязательство, вы кивнули и этого достаточно, — попробовал объяснить мастеровой, а гаремник добавил:

— Кивок головы, легкая улыбка, слова вроде «Приемлемо» и «Пойдет» — это все, на что рабы могут рассчитывать. Все восхищение и благодарности алиэри обязаны направлять на свободных.

— Обязаны? — еще больше растерялась я.

— Шаир хотел сказать, что алиэри должна восхищаться и хвалить так эмоционально только свободных. Рабы — это всего лишь слуги, их единственное желание и обязанность сделать вашу жизнь счастливой.

— Но если я получаю удовольствие, почему не могу искренне поблагодарить? — насупилась я.

Тут явно были какие-то недомолвки, но интуиция подсказывала мне, что мои рабы мне об этом не расскажут. Оглянувшись на Эйрана, подумала, что он вроде бывший свободный, но, заметив его хмурый взгляд, отказалась от идеи его расспрашивать. Он и так явно недоволен своим положением и своей хозяйкой, откровенности от него не добьешься.