Наснимал столько, что кассета закончилась. Ну, а потом… О, Господи, сколько же таинственной радости заключено в наших телах! Это – святое… Это сказочный, щедрый подарок Природы, Бога… И мы, конечно же, освятили своим восторгом, своей Песнью Песней, нашу долину. Которую так и назвали – Райская.
И ведь за один такой день можно отдать столько… А дней таких у нас с Ней было много, много…
Конечно, я потом сделал фильм. Я смонтировал его в двух вариантах и под разную музыку. Под прекрасную музыку! И на экране, и в памяти нашей все выглядит даже не менее выразительно, чем тогда, в том сущем Раю…
Движения Ее – это не танец, это сама жизнь, общение, единение с окружающей роскошью Райской долины. А скумпия, скалы, камни, трава, богомол, промелькнувшая мимо бабочка, солнце, небо – это фрагменты, части некоего всеобщего согласного действа, одной гармоничной мелодии жизни, в которой Она, любимая моя – Богиня…
А в эпилоге обнаженная молодая стройная девушка идет по широкой песчаной дороге, приближается к морю, бежит по песку вдоль кромки, решительно и смело вступает в пенистые, игривые волны… Да-да, волны словно играют с Нею! И шум, и ароматы, и краски, и лучи, и брызги – слаженная, общая музыка… А потом… Потом мы оба на камне.
– Тело поёт! – кричит она после, танцуя в веселом восторге, и этот возглас удачно соединяется с шумом прибоя, ветра и с криками чаек.
Да, музыка, великая Музыка Жизни – вот же в чем Истина!
Так что на наших снимках, в нашем фильме и в наших сердцах Райская долина, несмотря ни на что – живет! И мы – живы, несмотря ни на что, хотя бывало, разумеется, всякое, и неизвестно, что еще будет…
Но –
И вспоминается еще великолепная восточная мудрость:
Не знаю, как вы, а я с этим согласен.