Яркий Миг

Мне вспомнилось, как мы поспорили с Тессой о смысле этих и последующих строк стихотворения. Я видел в них нечто мистическое, путь во тьму скорбящего человека разочаровавшегося в своей жизни и отвернувшегося от света. Тесса же видела принятие смерти, а если точнее то самоубийство как избавление от боли в надежде на встречу с теми, кто ушел из жизни ранее. Мы часто заводили такое споры. В шутку и в серьез. Но тот был первым, мы еще даже не думали о женитьбе. После бурной бессонной ночи, в ее доме, освещенной лучами восходящего солнца, я нашел такую же книжицу и открыл ее именно на этом стихотворении. То был жаркий спор, обретший для меня новый смысл после смерти Тессы. И не смотря на то, что сам стих я помнил очень хорошо, мне хотелось перечитать его снова, чтобы, возможно отыскать именно то, что видела между его строк Тесса. Однако, как не странно, за эти два года, я не смог найти ту книгу в голубой обложке, единственный сборник стихотворений Лютера Анса. Вот уж действительно мистика, ведь Тесса ей так дорожила, что никогда бы ни кому не отдала и не подарила. Но куда тогда она могла подеваться?

– Для вас эти стихи что-то значат, я права? – вновь услышал я голос Ники прорвавшийся сквозь пелену моих воспоминаний – Вы не просто так сняли с полки именно эту книгу?

Я резко захлопнул сборник, и поднял взгляд на женщину:

– Что вам нужно?

– Вы популярный автор, я журналист, думаю все и так ясно.

– Время для вопросов авторам закончилось. От вас я не услышал ни одного.

– Вы меня не правильно поняли, мистер Марбэт. Мне нужны не пара сухих ответов на скучные и банальные вопросы, чтобы тиснуть их в колонку. Мне нужно полноценное интервью.

– Вон оно как. Увидели здесь НАСТОЯЩЕГО АВТОРА – я специально сделал акцент на данном словосочетании, как бы высмеивая его несуразность – и посчитали, что это ваш шанс выбиться на первую полосу вашей газетенки?

– Не совсем – Ника действительно держалась очень достойно и спокойно, моя резкость не выбила ее из равновесия и словно бы совсем не задела – Я вынуждена признаться, что солгала вам мистер Марбэт.

– Этому стоит удивляться?

– Редактор не посылал меня сюда. Я пришла из-за вас, и только. Я знала, что вы здесь будете.

– Чем заслужил такую честь?

– Вы мне интересны мистер Марбэт. Не только как автор, как человек. Успех пришел к вам с первой книги, и почти десять лет вы будоражите сердца и умы читателей по всему Конгломерату, однако никому и ничего не известно о вас самом. О вашем прошлом, например, о том, где вы жили в детстве, и откуда приехали в Мистрейд. Вы сами, я уверена, ничуть не менее увлекательны, чем ваши книги…

– Ошибаетесь – перебил я ее – В моей жизни нет ничего такого, о чем стоило бы печатать.

– Это мне решать.

– В наглости вам не занимать, мисс Томас.

– Это профессиональное.

– Понимаю. Ну что же… вырожусь иначе, чтобы вам было понятнее. В моей жизни нет ничего такого, о чем я хотел бы, чтобы вы, или кто-то еще напечатал статью. Так яснее?

– И этой своей скрытностью, вы только подогреваете интерес людей к вашей персоне.

– За этой скрытностью, как вы выражаетесь, не прячется ничего особенного, и это ни в коем случае не попытка набить себе цену или намек проявить упорство. Я не стараюсь казаться загадочным, мисс Томас, но моя жизнь не захватывающее чтиво для общественности Конгломерата. Я писатель, и если хотел бы рассказать о себе, написал бы автобиографию.

– Я вам не помешаю? – раздался голос миссис Риты Каранкет.

Думаю, что она обратила внимание на нашу бурную беседу и решила вмешаться. Миссис Каранкет всегда славилась репутацией защитника авторов. Устраивая подобные литературные встречи, она гарантировала писателем и поэтам, что неудобных вопросов не будет, о чем строго информировала прессу, и неустанно следила, чтобы подобные условия выполнялись.

– Ни в коем случае – улыбнулся я.

– Прекрасно. Мы с вами, кажется, незнакомы, девушка? – она повернулась к Нике.

– Ника Томас – она снова ангельски улыбнулась хозяйке заведения – Я представляю газету «Истина Миранды».