Яркими красками по небу (СИ)

Оторопел Боря, вскинув бровями. Но миг – еще больше отстранился от меня. Взгляд около, а затем в очи:

- Расскажи еще чего-нибудь о нем… о том бомже…

- Что? – хохочу смущенно.

- Ну… не знаю, - пожал плечами. - Какой он был, что там произошло… Почему ты думаешь, что его завалили…

- Да что рассказывать? - поразилась ходу его мыслей. Скривилась я: – Мужик как мужик. Лица ж, говорю, не видно. Грязный, замученный, лохматый. Только крест его и помню на груди. И еще какие-то татуировки были, но их уже не запомнила.

- А что по событиям?

- Что? – нахмурилась; обмираю, выуживая прошлое из памяти. Нервически сглотнула слюну от неловкости: – По событиям? Ну, пришла, отыскала его… напоила, накормила, раны перевязала. Собралась уходить – шорох. Шепот на улице. Движение… Помню, мимо оконного проема кто-то метнулся… Я чуть с перепугу и не вскрикнула. Благо, Он меня схватил… и прижал к себе, заткнув рот рукой. Застыли оба, выжидаем: спалили – не спалили, зайдут – не зайдут?.. И, вообще, кто то был… - ничего непонятно. А я так испугалась, помню, сижу… оцепеневшая. И вдруг впервые… его голос и услышала. Шепотом на ухо… малопонятно, но…

- Дыши.

Выстрелом. Окаменела я, распятая услышанным.

Боря… меня перебил Боря, правильно продолжив, озвучив… Его слова.

- Д-да, - заикаясь, неуверенно киваю, ошарашено таращась на Кузнецова. – Д-дыши…

- Но нас не запалили… куда-то дальше побежали. В лес. Вроде… Ну я… и разжал хватку. Говорю ей: «Беги!» Сомневалась, стояла, противилась та – но еще немного… и перебежками рванула. Я в другую сторону – чтобы… если что, отвлечь внимание на себя.

Ошеломленная, выпучила очи я.

Не шевелюсь. Не дышу…

- Нет, - враз лихорадочно закачала головой, все еще не веря ни ушам, ни глазам. Отвожу взор. – Не может быть…  Но у тебя же даже татуировок нет… - взмолившись, протянула я, утопая в изумлении, в жути.

- Я их вывел, Лесь… - неловкая попытка обнять: ухватил за плечи, сжал до легкой боли, отчего вновь глаза в глаза: - По малолетству, в тюрьме еще набили. А дальше - вышел, с Еремовым связался… сначала глупости, а затем - серьезные дела, бизнес мутить стали. И уже ни к чему было темное прошлое и… лишние опознавательные знаки. Вот и вывел… Да и крест же такой… корявый был. Сначала краски не хватило – не добили до конца. А затем и «художника» грохнули… В общем, не срослось художество дорисовать. Так потом лет пятнадцать и проносил на себе…

Вновь качаю головой, еще больше пуча очи и не веря происходящему:

- Нет, - уже неуверенно, испуганно шепчу. – Но, я же слышала… как стреляли, видела, как труп чей-то грузили. Фирсова… с*ки этой, ухмылку самодовольную… до сих пор забыть не могу.

Закачал отрицательно головой, прикрыв на мгновение веки, Кузнецов:

- Нет, Лесь… не знаю, кого они там ловили, кого поймали… но не меня. Я в лес – и деру. Вообще, шумные, веселые деньки... даже недели тогда выдались. Та еще... война. Не с ментами. Нет.  Своя там была заруба, дележка... И, с*ки, почти ж уже нагнали... Подстрелили. Но ушел в последний момент. Заныкался в ближайшей деревне, в старом, заброшенном доме, потому что… сил дальше не было идти. Что уж – дохнуть, так дохнуть… А тут бабка твоя. Нашла, выходила меня: перевязки, еда, вода... Несколько дней там так и перекантовался. Оклемался. И я бы еще в тот день ушел, как только машина в деревне стремная нарисовалась, но, вроде, все тихо пока было. А еды с водой надо было раздобыть, так как скитаться предстояло неизвестно еще сколько… И, вообще, куда идти, бежать – тоже *** его знает. К кому податься… Ерема же  – тоже неизвестно где, жив ли: может, и ему нужна помощь. А тут девочка пришла – я и охренел. Смелая, уверенная. Раны мне захотела обработать – я в отказ. А она на меня как гаркнет… матом – я и осел покорно. Сижу, слежу, принимаю ухаживания. А потом – все, как ты говоришь… шорох и прочее... Здесь же, - махнул рукой, - у леса, с той стороны. Деревня. Тогда еще большая была – это сейчас… чуть ли не три хаты живых осталось. Верно?

Киваю головой одобряюще – а сама осознаю нечто страшное. Жуткое, невероятное:

- А я не поверила ему, - шепчу взволнованно.

- Кому?

- Фирсову. Клялся, что никакого… - нервически рассмеялась, прокашлялась, - бомжа не видел. И, вообще, никого не видел. Но и соврал заодно: сказал… на рыбалку собрались. Спи**ел. Так как не прошло и полчаса, после всех тех событий, как все уехали. Да и труп, сама же видела, что грузили… Уехали – и ни слуху ни духу больше. И меня даже в деревне согласился оставить. Я же после них  сразу в дом – тишь да гладь. Никого нет – а перед глазами… картина, да и звуки… жуткие.

- Лесь, - вдруг отчаянно позвал. Отчего снова отваживаюсь взглянуть в очи. – Но я-то… свой крест узнаю. Кривой, косой, недорисованный, - нервически тихо смеется.

- Покажи, где был…

Живо зашевелился, расстегнул пуговицы – стащил с себя рубашку. Ухватил мою руку и прижал к своей груди, в центре, чуть выше солнечного сплетения.