Яркими красками по небу

Попытка ухватиться за спасателя, да только ловко увиливает, отдергивает меня от себя, силой переворачивая на спину – поддаюсь.

Миг – и узнаю, различаю среди этого сумасбродства его лицо.

Боря…

- Плыть сможешь? Отдышись!

И вновь попытка его коснуться, но не дает. Силой направляет к берегу – подчиняюсь. Немного под его напором, а затем перевернулась на живот и привычным брасом.

Чуть сзади плывет, страхует, заботливо следит.

Едва нахожу силы на звук, тихим осиплым голосом:

- Спасибо…

- Плыви-плыви, - язвительное. – Я тебя сам на берегу размотаю.

Пристыжено смеюсь.

Еще немного – и упереться руками, коленями в водоросли, в ил. Рухнуть на четвереньки –вдоволь, с жадностью отдышаться.

- Пошли давай, - вмиг хватает за руку и силой тащит на сушу.

Шаги по скользкой глине, по зыбучему песку, и, хватаясь за корни, выбраться на утес, скрыться за деревьями.

Плюхнулась победно на траву, разведя руки в стороны.

Странное движение – перевожу на Кузнецова взгляд.

Мигом расстегнул рубашку, стянул с себя, выжал и бросил на соседний куст.

Обмерла я, предвкушая остальное.

Но – не свезло. Вдруг шаг – и присаживается рядом.

- И че? И всё? – обиженно я сквозь смех.

- Ты только что чуть не сдохла, а всё ржешь…

- Ну, так… Борькин стриптиз не каждый день увидишь.

- Лесь, - состроил серьезный вид, хотя же видно… гад, что стебется. – Тебя в детстве кто-то лопатой по голове ударил, да?

Пристыжено отвожу взгляд. Кривлюсь в пораженческой ухмылке:

- Почти. Трактор переехал – извилины выровнял.

- Тогда понятно, - отчасти грубое, недовольное, но все же с нотками уступчивости, мягкости и доброты. Разлегся рядом. Шумные, усталые вдохи – отходя от шока и суматохи.

Мигом переворачиваюсь на живот (и плевать на боль, зуд, нытье в конечностях – сейчас в моей голове совсем иное). Взгляд на Кузнецова. Смущенно улыбаюсь (на секунды пряча взгляд):

- Прости… меня...

Ржет вдруг, вовсе не стыдясь и не сдерживаясь от откровения:

- Да в *опу ты его запихни, - взор на меня, в очи, - извинение свое. Грош цена, верно?

- Нет, - несмело, виновато повесила голову, поморщилась от стыда.

- Ну-ну… - вновь лег ровно, зажмурил веки и надавил кончиками пальцев на уголки глаз, сгоняя напряжение. – Более сумасшедшей бабы, чем ты, я в жизни не видал… Никогда не знаешь, что будет в следующее мгновение. Что отчебучишь…

- Зато нескучно… - усовещено смеюсь.

- Зато заё**вает, - рычит. Вмиг расселся, уперся локтями в колени. Взгляд на реку. – Вот че ты за мной увязалась, а? – отчаянно вдруг, обижено как-то…

Взор себе на руки - что-то ковыряет нервически, дерет кожу.

Поддаюсь. В момент переворачиваюсь и ровняюсь с ним. Сажусь. Взор на свою «жертву», печально улыбаясь:

- Нравишься мне…

- Оч-чень рад, - истерически рассмеялся; глаза в глаза (бросая прежнюю затею). – А прыгнула зачем? Я же приехал…

- А надолго?

Обмер, осознавая… что права. Скривился раздраженно, нервически сглотнул слюну.

- Вот что за е**чая игра, Лесь, а? Опять для Фирсова? Или для кого уже?

Виновато опускаю очи. Позорно молчу.

- Так и думал, - вдруг дернулся в попытке встать, но тотчас впиваюсь, хватаю его за руки, заставляя обмереть на месте. И снова лицом к лицу, глаза в глаза:

- Нет, - отчаянное, режа правду, как есть… - Давно уже нет.

Удивленно вскинул брови, скривился:

- А зачем тогда… всё это?

В горле задрал страх, обида из-за непонимания, волнение.

Но не сейчас, отступать никак нельзя, даже… если будет в итоге... безумно больно.

Вдох для небывалой смелости - и впервые открыто:

- Такой взрослый дядька… и не догадываешься?

Окаменел от услышанного. Миг – и осел окончательно обратно. Робко, едва слышно шепотом:

- Зачем тогда Киселев?

Печально, сгорая от стыда, смеюсь, пряча на мгновение очи:

- Только ради тебя  с ним и вожусь. Чтобы ревностью хоть как-то твою толстую кожуру пробить...

Прыснул от смеха враз, но еще миг – и сдержался,  догорая в желчной, болезненной ухмылке.

Внезапно движение и обнял за шею меня, притянул к себе, отчего невольно плюхнулась ему на грудь.

- Ну, и дура ты… - короткий поцелуй в макушку. - Всем дурам дура, - немного помолчав, - ...и чего мне такая досталась?

- За грехи, - нахожу остаток сил съязвить, а сама уже задыхаюсь, захлебываюсь эмоциями, чувствами, его ароматом, теплом… Сгораю в желании.  Мышцы позорно сжались внизу живота, и разлился жар по венам – признавая, подтверждая полную капитуляцию перед Великим Тираном.

- Да я, вроде… - решил ответить, взором плескаясь по бурной реке, - так сильно не косячил… Деревень целиком не жег, и над младенцами не издевался…

Ржем уже оба.

Робко перевожу взгляд, поднимая голову, отчего губы тотчас оказываются до неприличия близко, маня в потаенные, сладкие, страстные дали.

Взволнованно, едва осознанно облизалась, давя, прессуя страх внутри себя, и неуклюже, но отчаянно потянулась к вожделенному. Не сразу ответил – устремил на меня испуганный взгляд, а я дрожу в его объятиях… словно мотылек,  вымаливая у огня… пощады, невероятного отступничества от своей сути… и вместе ожогов и кары – дара ласки и тепла.