Ярко пылающая тень

– Тебе нужно красное платье, – сказала Элиза, щелкая пальцами, чтобы подозвать девушку. – Ты просто создана для красного, если учесть твою смуглую кожу. Никакого розового. Он станет твоей погибелью, а от зеленого ты будешь выглядеть болезненно. Желтый может сработать, но только правильный оттенок. Слоновая кость! Только она. Что думаешь? – Я понятия не имела, что ответить, посему Элиза продолжила болтать: – Джулиан Магнус один из твоих коллег-адептов, не так ли? Честно говоря, я надеялась, что он приедет с вами. – Девушка повернулась к двери, словно хотела проверить, не появился ли он. – Мама бы ужаснулась этим словам, но он такой симпатичный, что кого угодно сможет привлечь! И он заставляет меня смеяться. Естественно, у него за спиной ни гроша, что делает его совершенно непригодной партией.

– О? – Вот и все, что я смогла ответить.

Как бы я ни наслаждалась энергичностью Элизы, мне не нравилось ее потребительское отношение к Магнусу. Если бы мужчина так говорил о женщине, я бы назвала его грубияном.

– Он не Магнус – носитель печати, в отличие от своего кузена. А тот толстый и женат. Какая жалость! – Элиза вздохнула. – Кто бы мог подумать, что симпатичные парни могут быть небогаты? Красивые женщины, живущие в нищете, обычная история. – Элиза хлопнула в ладоши, и работницы магазина разбежались по делам. – У тебя будут три повседневных платья и три вечерних, а также перчатки, аксессуары и прочая дребедень. А вот для твоего платья на одобрение мне нужно придумать что-то особенное.

Мне пришло в голову, что Элиза привыкла, чтобы все всегда было так, как она захочет.

– Возможно, нам стоит обсудить его вместе?

– Чепуха! Мой вкус просто обязан быть лучше твоего, – сказала Элиза, отмахиваясь от меня рукой.

Это меня задело.

– Необязательно грубить.

Глаза Элизы округлились.

– Ты назвала меня грубиянкой?

– Я не хочу показаться неблагодарной, но ты не должна так поверхностно относиться к чувствам других людей.

– Ты сердишься на меня! – ахнула Элиза, прижимая ладонь в перчатке к щеке.

– Вовсе нет, – возразила я, но, к моему удивлению, девушка радостно взвизгнула:

– Никто никогда на меня не сердится! Никто не называет меня грубиянкой! Ну, решено. Знаю, что до одобрения еще два месяца, но ты просто обязана быть нашей особой гостьей на ежегодном дворцовом «Сне».

Я понятия не имела, о чем Элиза говорит.

– Что, прости?

– «Сон в летнюю ночь». Пьеса, понимаешь? Ее ставят каждый год, и присутствие на ней обязательно. Это было бы утомительно, вот только «Придворные актеры» – единственная труппа с фейри, так что это очень увлекательно! Ты будешь сидеть в нашей ложе. Соглашайся. Прямо сейчас.

Я никогда прежде не была в театре, и рождественская пьеса, которую мы ежегодно ставили в Бримторне, не считалась. Та к что меня это предложение невероятно обрадовало.

– Да, спасибо! – воскликнула я, еще не отойдя от шока.

– Не за что. Это чудесно. Я так рада, что они нашли чародейку, которая моя ровесница! Когда последняя была жива, я была еще слишком маленькой.

Фраза Элизы меня озадачила.

– Последняя была жива четыреста лет тому назад. Мы все были немного молоды, чтобы быть ее современниками.

Элиза посмотрела на меня как на очаровательную дурочку:

– Нет, дорогая, четыре года назад. Помнишь? Гвендолин Агриппа?

– О чем ты? – Я почувствовала, словно пропустила какую-то важную часть разговора.

Элиза ахнула.

– Тебе не сказали? Ох, все они безжалостные изверги! Как можно держать тебя в неведении о таком?

– О чем ты говоришь?! – Я не могла скрыть напряжения в голосе.

Элиза закатила глаза.

– Гвендолин Агриппа была чародейкой. По крайней мере, собиралась ей стать. Она успешно прошла тест на чары в детстве, во время своего крещения… Не смотри так на меня, девочек крестят вместе с мальчиками, это традиция. Представляешь, какая была у всех реакция, когда у нее обнаружили действующие способности? Первая девочка за четыре сотни лет! Она получила посох и стала адептом своего отца. Господи милостивый, неужели они думали, что ты никогда не узнаешь? Ее ведь считали девочкой из пророчества. Затем она умерла от небольшой лихорадки, и им пришлось искать другую. Та к что я очень рада, что ты здесь, – улыбнулась Элиза.

Мне казалось, что меня стошнит. Пейлхук сказал, что мне нужно постараться, чтобы достичь уровня Гвендолин. Поначалу я думала, что он хотел угодить Агриппе, но теперь…

«Она была одной из самых ярких личностей в нашем обществе». Кто-то определенно верил, что Гвен была избранной. А значит, кто-то будет искать причины, чтобы презирать меня. После моих недавних «успехов» в обсидиановой комнате…

– Ты плохо выглядишь, – заметила Элиза. – Что случилось?

– Мне нужно многое обдумать, – пробормотала я.

– Только не говори Джорджу, что это я тебе рассказала. Он, конечно, самый замечательный брат на свете, но, как правило, считает свое слово законом. Сейчас вернусь. – И девушка подбежала к Блэквуду, чтобы отвлечь его от разговора со швеей.

Наблюдая за ними, я гадала, что наш лорд думал по поводу статуса Гвендолин Агриппы – девушки, о которой говорилось в пророчестве.