Ярко пылающая тень

– Что он злой и жестокий. Что он сделал?

Господи, как можно достойно описать Колгринда?

Я покраснела, и Блэквуду такого ответа было достаточно.

– Понимаю. – Его глаза округлились. Он выглядел моложе и даже немного опечаленным. – Мне жаль, что с вами это произошло. Хотел бы я… – Лорд замолчал и отвернулся, чтобы я не видела его лица. Затем, выпрямившись, прокашлялся. – Простите, что недостаточно старался для вас, но с этим ничего нельзя было поделать. Это-то вы и отказывались понимать за ужином.

Снисходительный тон вернулся. Но лорд все еще отказывался на меня смотреть.

– Приятно знать, что все дело в недостатке понимания с моей стороны.

– У вас есть полное право злиться, но вы понятия не имеете, в каком я положении.

Блэквуд обернулся и забрал у меня свечку, после чего пошел в противоположную часть комнаты.

Сверху на нас смотрели люди с портретов. Блэквуд собрал огонек в ладонь, скатал его в шар и подкинул в воздух – к портрету, висевшему в нескольких футах над нашими головами. Огонек замер и осветил картину с мужчиной, молодым и красивым, как сам Блэквуд. Нет, не «как». Различия были незначительными: морщинки в уголках глаз, прищуренных, словно в каком-то тайном веселье, и полные губы, застывшие в доброй улыбке.

– Это мой отец, Чарльз Блэквуд, восьмой граф Сорроу-Фелла. – Голос молодого человека звучал тихо, в нем ощущались нотки горечи. – Он был одним из самых неутомимых деятелей в войне против Древних. Поэтому его портрет висит в этом зале.

– Конечно.

Зачем он мне это рассказывал?

– Мой отец был великим чародеем, – продолжил Блэквуд, проводя рукой по волосам. – Он верил, что мы, род Блэквудов, обязаны освободить Англию от этих монстров.

– Почему именно вы?

– Мы – самые могущественные члены нашего общества, мисс Хоуэл. – Блэквуд сделал паузу, словно пытался подобрать правильные слова. – Мы были самыми одаренными, а значит, и самыми проклятыми.

Молодой человек подошел ближе. Я чувствовала, что он отчаянно нуждался в одобрении.

– Вы должны понять, как серьезно я отношусь к этой войне. Со смерти отца я знал, что мой единственный долг на земле – убить этих тварей. Я пренебрег другими обязанностями, включая Бримторн. У меня не было времени на игры, спорт или любовь. Я полностью предан этому великому делу. Чародеи должны полностью сосредоточиться на спасении этой территории, а не посещать вечеринки или разъезжать в карете по парку. – Лицо лорда исказилось от злобы. Я наконец поняла, почему он так недолюбливал Магнуса. – Как много вам известно о бедах в других частях Англии?

– Почти ничего. – Я порылась в памяти. – Знаю, что Древние захватили Кентербери.

– Они удерживают его на протяжении трех лет. Трех! Манчестер и Ливерпуль тоже на грани краха. На севере вся текстильная промышленность и угольные шахты подвергаются регулярным нападениям, чтобы к нам не доходили топливо и ткани. Всех рабочих убивают, хотя многие из них просто дети. – Теперь в голосе Блэквуда чувствовалась настоящая ярость. – Некоторые чародеи отправились к ним на помощь, но большая часть нашей энергии тратится на поддержание защиты. Мы не боремся. Мы прячемся. Да, мы должны защищать тех, кто способен что-то сделать, но только до тех пор, пока сильные доказывают, что достойны этой защиты. И я не считаю, что бессильных нужно бросить на произвол судьбы. Одним из величайших достижений, оставленных в наследие моим отцом, было создание колонии для нечистых в Брайтоне. Она позволяет этим несчастным жить в мире и с достоинством. Я хотел, чтобы вы осознали глубину моего участия и поняли, почему я не стану преклоняться перед вами, как другие. Пока вы не докажете, что являетесь чародейкой, вне всяких сомнений, я не могу обращаться к вам как к таковой. Мне нужна уверенность. – Глаза молодого человека, казалось, мерцали в сиянии огня. – Вы понимаете?

Я подумала обо всем, что успела узнать о Блэквуде. Он редко улыбался или смеялся и мог быть довольно утомительным. Но он тренировался в одиночку каждое утро перед завтраком. Помогал мне на каждом уроке. Чего уж там, сейчас было очень поздно, но он сидел за книгой.

Да, Блэквуд очень ответственно относился к своим обязанностям.

Сейчас все было сказано всерьез, я видела это по его глазам. Полагаю, мы наконец можем быть откровенны друг с другом.

– Значит, вы не имеете ничего против женщин в своих рядах?

– В пророчестве сказано, что именно женщина победит Древних, и я готов поклясться ей в преданности.

То, как лорд это сказал, заставило меня произнести ее имя:

– Гвендолин Агриппа. Вы верите в то, что она была избранной. – Блэквуд удивленно заморгал. – Леди Элиза рассказала мне о ней сегодня днем. Неужели все думали, что смогут скрыть от меня такую важную информацию?