Ярл Авалона

— Если честно, не особо. Не дадут нам соскочить. Срок передвинут или еще что–то случится. Не для того треяне посевом занимались, чтобы мы свалили домой, им нужен поток ресурсов с Авалона. Если они откроют переход, то мы им помашем платочком и поминай как звали. Какая–то лажа с этим переходом, не знаю, зачем треяне нам о нем вообще сказали.

— А зря не веришь. Ты прав, кое–что изменилось, — оглянувшись вокруг и убедившись в отсутствии чужих ушей, тихо сказал майор. — Я тут поговорил начистоту со своими магичками и…

— Они уже твои? — сделал круглые глаза я. — Не Квайрины?

— Ну, может, пока не совсем мои, — слегка замялся Макарыч. — Но доверительные отношения я с ними устанавливаю и уже есть некоторые успехи. Между прочим, для всего коллектива стараюсь. А вы ржете…

— Никто не ржет, — заверил я майора. — Просто это немного необычно.

— А чего странного? Бабы как бабы. Синие, правда. Зато теплые, мягкие и ласковые, хвоста и жабр у них нет, а все остальное на месте. Так–то Сашок. А еще им тут плохо и одиноко. Им кажется, что их к нам сослали, что их сестры по гнезду от них отвернулись и с самцами у них какие–то напряги. Брезгуют ими самцы из–за того что они не первородные в гнезде… там свои комплексы и проблемы.

— Вот как?

— Ага. У них там разные касты и какая–то чехарда с первородством. И разборки, кто в каком гнезде и когда родился, да кто какого оттенка кожи. По каким–то там понятиям Твайне и Лейрр не положено было воевать за кристалл. А они решили не упускать шанс! И вышли в «лорды», хотя им по происхождению была прямая дорога в «имущество». Квайра их сначала вроде как поддержала, у нее свои косяки с происхождением, но потом на верховную стали давить остальные «первородные лорды» и хозяйка гнезд сослала эту парочку к нам в послы, чтобы других магичек не нервировать. Интриги, короче, в полный рост. Женский коллектив, матриархат и гадюшник. На словах они все сестры, а на деле…

— Очень интересно, — живо заинтересовался я. — А мне показалось, что ваэрия жуткие расистки.

— Я тоже расист, — хмыкнул Макарыч. — Какие проблемы? Наоборот, общие взгляды на жизнь сближают.

— И ты думаешь, это может сыграть нам на пользу…

— Я не думаю, я над этим работаю. Чем я, по–твоему, вечерами занят, мля?! Ты считаешь, я с ними трахаюсь только для своего удовольствия что ли? «Трахаюсь» образно говоря…, — отвел взгляд майор. — Для всех стараюсь, еще раз говорю.

— А может, это не ты их, а они тебя в медовую ловушку ловят?

— Пофигу кто кого ловит. Лишь бы толк был. А он есть.

— Нда… не знаю, что тебе и сказать. Интересная ты личность, майор.

На минуту на палубе воцарилась неловкая тишина.

— Но я не об этом, — затянувшись напоследок, бросил в море окурок Макарыч. — Так вот, командир, я вчера вечером поговорил с девочками. Сидели, сгущенку ели, сливочный ликер пили, музыку слушали, за жизнь беседовали, ну такое… Твайночка размякла и случайно сболтнула, что ваэрия в свой мир периодически мотаются. Цвайтол им туда за канделы переход открывают. Но есть одна проблема, — прищурился майор.

— Какая же? — тут же спросил я.

— Ваэрия после мира Авалона у себя дома долго не живут, вот в чем фокус. Мрут как мухи. Первые три, редко четыре недели в родном мире у них все более–менее нормально, а затем вернувшаяся домой особь начинает быстро чахнуть. Еще через пару недель происходит отказ всех органов и смерть. Спасение одно — срочно возвращаться в мир Авалона. Ваэрия говорят, на нас на всех стоит печать звездного света. Жить мы теперь можем лишь здесь. Смотаться в отпуск на родину на пару недель — пожалуйста, а потом надо возвращаться. Так уж оно тут все устроено.

— Гм… поэтому треяне сами в этом мире не живут, выкачивают ресурсы чужими руками, — задумчиво сказал я.

— Возможно, — кивнул майор. — Но это еще не все. Твайна слышала, что старые общины ваэрия вовсю торгуют с родным миром. И особенно ценятся у них человеческие механизмы. Сами они такого делать не умеют, поэтому Квайра нас и обрабатывала насчет торговли. А люди с других островов, по слухам, делают свой бизнес на Земле, продавая магические артефакты от ваэрия и тельнор, вроде той лечилки, которая Анатолия подняла.