Ярлинги поневоле

— Так я и бил в четверть силы. И даже если у твоего врага меч будет такой же легкий, защищаясь подобным образом, надолго тебя не хватит. При поединке от таких ударов нужно либо, значит, совсем уворачиваться, либо, если не успеваешь, встречать их вскользь, уходя с линии атаки и пропуская мимо себя. Ну а в сече — как повезет. Там особо не поуворачиваешься. Ну, так мы в сечу-то и не собираемся. Отошел маленько? Вот и вставай. Будем учиться. Меч перед собой. Выше. Еще немного. Теперь смотри...

Через несколько минут взмокший Ярик снял, откинув в сторону, куртку и обречённо вздохнул:

— Вот я ламер задротный, оказывается! Спасибо хоть тебе, тир Бронек. Возишься со мной, как с неразумным.

— А ты и есть неразумный, коль думаешь, что я для тебя стараюсь. Мне на вас с сестрой, по большому счету, глубоко начхать, — Ярик даже замер, удивлённый откровенностью капитана, а тот, хмыкнув, продолжил: — А вот ежели из-за вас старина Ижек пострадает, мне дюже, значит, досадно будет. Не для того мы столько лет друг другу шкуры спасали, чтоб он по глупости в чужом краю голову сложил. А твоя бесполезность и беспомощность в бою, коли что, прямой тому причиной может быть. Так что, вставай в стойку, юнец, да учись хорошенько, чтоб если и не спину, так хоть бок мне прикрыть мог. Я и так в раздумьях, правильно ли сделал, бросив всё, чему все последние годы и силы отдавал. Одно радует, хорошего себе приемника воспитал, не страшно на него гарнизон оставить. Хотя, чего я вру-то, страшно. Так что не заставляй меня пожалеть о выборе.

— Вот это ты резанул правду-матку, — изумлённо выдавил из себя парень. — Ну, спасибо за честность.

— А ты думал, я к тебе отеческой любовью на ровном месте воспылал? — тир вопросительно поднял бровь, от чего стал похож на филина. — Или, думаешь, Ижек с вами по той же причине и ради вашего возвращения домой через пол мира попёрся? Ты что, вправду такой наивный?

— Да, похоже, так и есть, — окончательно смутился Ярик. — И чего же он «попёрся»?

— Во-первых, жизнь свою спасает. Звено Теней, по твою душу направленное — это немалый повод за неё испугаться. Даже зная о них, нельзя быть уверенным, что сможешь справиться с этими истребителями магов, — уперев левую руку в бок, воин нависал над обескураженным парнем, словно скала, и, казалось, стал ещё выше и крупнее. Или это сам Яромир скукожился от смущения и растерянности?

— Во-вторых, зная его страсть к разным исследованиям и интерес к другим мирам, рискну предположить, что сильно любопытно ему узнать побольше и о самих мирах, и о возможности скакать между ними. И нужны вы ему, прежде всего, ради академического интереса. А о вашей судьбе он думает в последнюю очередь.

— Не скажу, чтоб это меня сильно обрадовало, — тихо выдал юноша.

— А я и не радовать тебя сюда, значит, пришел, — тир снова принял боевую стойку. — Поднимай меч, запоминай дальше.

Весь следующий час дед в замедленном темпе показывал Ярику основные типы ударов и способы защиты от них. Лишь когда из-за холма к ним, со словами «вот вы где», вышел потягивающийся и зевающий мэтр Бошар, капитан отпустил напрочь замученного парня, отправив его умываться и завтракать.

И теперь в течении нескольких суток неспешного путешествия каждый день юноши начинался с раннего подъёма и упражнений с мечом. И заканчивался ими же. Тир Бронек так и оставался с ним холоден и деловит. Никаких больше бесед. Никаких разговоров по душам. Только упражнения, упражнения и еще раз упражнения. Учебные бои становились все изощрённее и продолжительнее. От полного изнеможения парня спасали лишь восстанавливающие эликсиры, сон, да отдых во время пути. Тут уж не до мечты о телефоне и играх. С коня бы не свалиться. Иной раз Яромир мог проехать до обеда и словом ни с кем не перемолвившись, наслаждаясь солнечной погодой, легким освежающим ветерком и возможностью ехать, почти не шевеля руками.

Мэтр несколько раз порывался пристать к Ярику с расспросами об иномирье, поражаясь отсутствию магии и развитию не совсем понятного для него научного прогресса. Но, видя, как у того от усталости еле шевелится не только язык, но и мозги, быстро переставал докучать, досадливо морщась от вялых и совсем не информативных ответов парня.

Славка же в дороге, напротив, все время проводила в беседах с Михо. Их лошадки смирно брели рядом, бок о бок, а сами они постоянно то что-то обсуждали, то поочерёдно, размахивая руками, выводили в воздухе замысловатые кренделя магических формул. На привалах происходило все то же самое, только с небольшими перерывами на еду и сон.

К концу пятого дня девушка более-менее освоила формулу малого исцеления и, в довесок, научилась создавать небольшой, размером с шарик от пинг-понга, фаербольчик. Продемонстрировав его после ужина брату, она возмущенно фыркнула, когда тот, вымотанный очередной тренировкой, не выразил должного восторга от ее успехов, и вновь подсела к Лишеку, явно, ничуть не расстроенному ее постоянным обществом.