Ярлыки

– У меня завтра деловой завтрак в восемь! – солгала она. – Мне необходимо произвести впечатление на приезжих покупателей. И я должна выспаться, чтобы отлично выглядеть. Я позвоню тебе позже, малыш.

Она высадила его возле его дома и нежно поцеловала на прощание. Он еще не подозревал об этом, но этого поцелуя ему должно было хватить довольно надолго.

– Уверяю тебя, со мной все в порядке, Колин, – Корал задержала его руку, прощаясь у дверей своей квартиры.

– И ты поедешь со мной на этой неделе в Прованс? Благодаря Уйэленду, у меня есть билет и для тебя.

Она устало улыбнулась. События сегодняшнего дня сильно утомили ее. Хотя он и вытащил ее с этого приема довольно рано, вид у нее был измученный.

– Как это мило с его стороны, – сказала она. – Завтра я ему позвоню и поблагодарю. Все вдруг стали такими любезными, Колин… Я на Майю не сержусь. Даже восторгаюсь тем, что она так выросла… Жаль только, что она сказала, что у нее нет работы для меня.

Он смотрел на нее, восхищаясь ею, как всегда. Она держалась с поразительным достоинством. Она была спокойной, уравновешенной, в ней было необыкновенное благородство, как будто стычка с дочерью что-то в ней изменила, заставила что-то понять. Уходя, он поцеловал ее в щеку и сказал:

– Я горжусь тобой. Я позвоню тебе завтра…

– Колин? – окликнула она его, когда он уже шел по коридору. – Как ты считаешь, ведь «Лейблз» не пощадит нас в своем обзоре?

– Я постараюсь связаться сегодня с Говардом Остином, может быть, мне удастся что-нибудь сделать. Возможно, если я ему предложу бесплатно несколько рисунков, он не станет расписывать сегодняшний скандал?

Когда она вошла в квартиру, та показалась ей незнакомой и пустой – в ней было что-то чужое и неприветливое. Закрыв дверь, Корал рассталась со своей гордой осанкой. Она ожидала от этого вечера большего – гораздо большего!

Она включила свет и сразу же прошла в спальню. Где-то должна быть одна капсула ЛСД. Реальность была сегодня слишком тяжелой, чтобы выносить ее весь вечер, она изменит ее, совершив небольшое путешествие. Она нашла коробочку, вынула капсулу, проглотила ее, затем прошла в гостиную, чтобы поджечь газеты, лежавшие в камине под поленьями. Ей хотелось растопить камин, чтобы почувствовать тепло, уют, услышать потрескивание огня. Вскоре газеты загорелись, потом схватились дрова. Она легла прямо на коврик у камина, она слишком устала, чтобы двигаться…

– Леди Брайерли? – Она где-то слышала этот гнусавый голос. Маккензи бросила взгляд на часы – восемь утра. – Говорит Джим Леопольд – вы меня не помните? Мы с вами беседовали на прошлой неделе. Вы хотели узнать, сколько платят рабочим в Калифорнии? Ваши братья уволили меня, леди Брайерли. Они сказали, чтобы я передал вам, что платили минимальную зарплату. Поскольку меня выгнали с работы, могу сказать вам, что они платили пятьдесят центов в час – намного меньше минимального. Ваши братья пользуются тем, что большинство рабочих находится в стране нелегально. Они рады получать и по пятьдесят центов.

Маккензи села в кровати и протянула руку за ручкой и блокнотом.

– Спасибо, что позвонили, Джим, – сказала она. – Вы мне действительно оказали услугу. Вы не могли бы мне дать свой номер телефона и адрес, чтобы я…

– Лучше не надо. Желаю удачи, леди Брайерли.

Она позвонила в «Американ Эйрлайнз», чтобы подтвердить свой билет на дневной рейс в Лос-Анджелес. Оставшуюся часть утра она провела, укладывая вещи, разбирая одежду Джордана и названивая в свою студию. Велела модельерам подготовить последние варианты моделей к ее приезду, чтобы она могла дать им окончательную оценку.

– А когда ты вернешься, Мак? – спросил главный модельер.

– Представления не имею, – ответила она. В полдень позвонил Эд.

– Как прошел твой завтрак? – спросил он. Она удивленно подняла брови.

– Как обычно. Два тоста из ржаного хлеба. Джордан ел кашу…

– Так ты не пошла на свой деловой завтрак? Ты говорила, что у тебя встреча в восемь!

Она прижала трубку к губам и затараторила:

– Эдди, ты на меня разозлишься, но мы сегодня улетаем в Лос-Анджелес. Я не хотела тебе говорить заранее, потому что боялась, что ты меня попытаешься отговорить…

– Кто это «мы»?

– Мы с Джорданом.

– Это все твое идиотское желание встретиться с рабочими? И что ты собираешься делать, Мак? Изменить жизнь?

– Я не знаю! Может быть, выдать премию? Показать им, что хоть кто-то в «Голд!» думает об их благополучии! Найти какое-нибудь агентство, чтобы заботились о них… что бы я ни придумала и ни сделала, будет лучше, чем просто так сидеть в Нью-Йорке, сложа руки.

– Я сейчас же еду к тебе, Мак! – сказал он. – Пока задержись.

– Не собираюсь я задерживаться! – закричала она. – Мы в три выезжаем из дома! – Но он уже повесил трубку.

Он был у нее через двадцать минут.

– Чтобы приехать к тебе, мне пришлось отменить две важные встречи, – сказал он, когда она открыла дверь.

Она быстро обняла его, и они поднялись по винтовой лестнице наверх, в ее спальню, где на полу возле кровати стоял огромный чемодан. Он сел на кровать, глядя, как она укладывает джемперы.

– И надолго ты собралась? – спросил он. – На год?