Ярмарка коррупции

– Сэр, – начал с порога мистер Хертком, – вы уже приняли участие во всеобщих выборах?

– Еще нет, – ответил он. – Никто еще не приходил.

– Ну вот мы к вам и пришли, – сказал виг. – Я Альберт Хертком.

Аптекарь так сильно втянул в себя щеки, что его лицо стало из лилового красно-лиловым.

– О Херткоме я еще не слышал. А вы, собственно, кто будете?

Мисс Догмилл мило улыбнулась и сделала реверанс, демонстрируя цвета своего платья.

– Мистер Хертком – сине-оранжевый кандидат, – сказала она.

Аптекарь застенчиво улыбнулся:

– Сине-оранжевый? Думаю, это хорошие цвета. А что вы можете предложить мне за мой голос?

– Справедливость и свободу, – сказал мистер Хертком. – Свободу от тирании.

– У меня этого добра и без того хватает, не знаю, куда его девать. Может, что-нибудь еще?

– Полшиллинга, – предложила мисс Догмилл.

Аптекарь в задумчивости почесал редкие остатки волос на макушке.

– Откуда мне знать, может, другие предложат большую цену?

– Вполне возможно, а могут и ничего не предложить, – сладким голосом сказала мисс Догмилл. – Полно, сударь. Если проголосуете за мистера Херткома, я готова пойти с вами на избирательный участок прямо сейчас. Я подожду, пока вы не проголосуете, и сама вложу вам деньги в руку. – Она подошла к нему и вложила свою руку в его. – Вы хотите, чтобы я пошла с вами?

Шея аптекаря стала пунцовой, а затем краска залила его лицо и голову.

– Гильберт! – громко позвал он. Из задних комнат прибежал мальчик лет десяти или одиннадцати. – Я иду осуществлять гражданские свободы, дарованные мне Англией, – объявил старик. – Следи за лавкой, пока я не вернусь. Помни: я знаю здесь каждый пузырек. Если что-нибудь пропадет, получишь по первое число, когда я вернусь. – Потом он посмотрел на мисс Догмилл. – Я готов, ведите меня, дорогая.

Было очевидно, что продолжать сбор голосов без мисс Догмилл не имело смысла, поэтому мы с мистером Херткомом последовали за счастливой парой на большую площадь, где был устроен избирательный участок, и встали в очередь вместе с другими избирателями. Мисс Догмилл подвела старого аптекаря к учетчику голосов, который следил за доступом в кабины для голосования и распределял, кто в каком порядке будет голосовать. Хотя эти люди должны были быть неподкупны, ей не потребовалось и двух минут, чтобы убедить его прибавить данного избирателя к общему счету. Тем временем она вела оживленную беседу с аптекарем, будто для нее это было обычным делом. Хертком неловко переминался с ноги на ногу, стараясь не встречаться со мной взглядом, хотя было видно, что ему хочется поговорить. Мои попытки поговорить на какую-нибудь нейтральную тему ни к чему не привели.

Наконец аптекарь подошел к кабине для голосования. Мисс Догмилл была с ним, ожидая снаружи, мы тоже подошли поближе, чтобы слышать, что происходит внутри. Это был наилучший способ убедиться, что полшиллинга не будут потрачены зря.

Человек в кабине попросил аптекаря назвать свое имя и адрес, а затем, сверив эти сведения со списком избирателей, спросил, за какого кандидата он хочет проголосовать.

Аптекарь выглянул из палатки, бросив взгляд на платье мисс Догмилл.

– Я голосую за оранжево-синего, – сказал он.

Чиновник, отвечающий за выборы, безразлично кивнул:

– Вы отдаете голос мистеру Херткому?

– Я отдаю голос мистеру Кокскому, если он оранжево-синий. Симпатичная леди в платье такого же цвета обещала дать мне за это монету.

– Тогда Хертком, – сказал чиновник и махнул рукой, давая понять, что аптекарь может идти, дабы колесо английских гражданских свобод беспрепятственно крутилось дальше.

Аптекарь вышел наружу, и, как и было обещано, мисс Догмилл вложила ему в руку монету.

– Спасибо, дорогая. А теперь не желаете ли отделаться от этих щеголей политиков и выпить со мной чашку шоколада?

Мисс Догмилл сказала, что с радостью бы это сделала, но ее долг – продолжать сбор голосов. После встречи с ней старик стал и богаче, и счастливее.

Не все люди в списке были столь любезны. Следующий человек, которого мы посетили, торговец свечами, сообщил, что он сторонник Мелбери, и послал Херткома к черту. Для пущей убедительности он с грохотом захлопнул за нами дверь. Другой заставил нас купить обед в его забегаловке, а когда мы заплатили, утер лицо салфеткой, улыбнулся и сообщил, что уже проголосовал, а за кого, не скажет. Однако он поблагодарил за то, что мы отведали его баранины. Наконец мы нанесли визит крепкому молодому мяснику. Его руки были все в крови, словно перед самым нашим приходом он доставал внутренности только что убитого животного. Он окинул мисс Догмилл таким плотоядным взглядом, что если бы я не маскировался, то врезал бы парню за одно это.

– Вам нужен мой голос? – спросил он. – Я слышал, такие вещи не делаются даром.

– Мистер Хертком будет рад выразить вам свою признательность, – сказала она.

– Мне плевать на признательность этого костлявого парня, – сказал он. – Я хочу поцелуй.

Хертком открыл рот, но ничего не смог сказать. Грейс посмотрела на мясника.

– Очень хорошо, – сказала она. – Если проголосуете за мистера Херткома, я непременно вас поцелую.