Ярмарка невест

Услышав слово «кузина», Верити прищурилась, но ничего не сказала. Она, по-видимому, не умела хитрить. Но, Боже правый, если она останется под его крышей, она будет жить здесь на правах родственницы. Слуги не станут сплетничать о ней как о любовнице лорда Харкнесса, хотя именно так они, несомненно, и думают.

– В любом случае, – продолжал Джеймс, – мне будет спокойнее, если врач все-таки осмотрит его. Я уверен, что Дейви надо будет пустить кровь, чтобы он полностью выздоровел. Я сомневаюсь, что миссис Озборн умеет...

– Даже не думайте пускать ему кровь! – воскликнула Верити.

Джеймс удивленно взглянул на Верити. Значит, несмотря на явное беспокойство, которое она испытывала в его присутствии, некоторые вещи почти непроизвольно заставляли ее взрываться. Интересно.

– Мальчик слишком слаб, – продолжала Верити более сдержанно.

Она нервными движениями мяла пальцами какое-то растение и старалась не встречаться с Джеймсом взглядом.

– Если пустить ему кровь, это его только ослабит, заберет у него силы, и их не хватит на то, чтобы справиться с жаром.

Джеймс недоверчиво посмотрел на Верити. Что за чушь она городит?

– Прошу прощения, кузина, но все-таки я думаю, что Дейви надо пустить кровь.

Верити подняла на Джеймса глаза.

– Я... я не согласна, – ответила она дрожащим голосом. – Он поправится быстрее, если его поить крепкими настоями и обойтись без кровопускания.

– По-моему, вы несете какой-то вздор! – заявил Джеймс. – Чистейшее знахарство!

Ее познания в целительстве стали для него большой неожиданностью. Несмотря на эту небольшую вспышку, он скорее склонен был считать Верити здравомыслящей, чем упрямой. Однако ее ночная выходка, когда она пыталась удрать из Пендургана в жуткий ливень, нацепив на себя несколько слоев тяжеленной одежды, заставила Джеймса сомневаться в ее уме. Может быть, у нее не все в порядке с головой и иногда случается, что она теряет рассудок? Проклятие, только этого ему не хватало.

– Всем известно, что кровопускание необходимо, чтобы удалить из организма испорченную жидкость, – продолжал он, и тон, которым он говорил, даже самому ему казался слишком нравоучительным. – Врачи несколько веков пускают пациентам кровь.

– И большинство пациентов умирают, – возразила Верити.

– Не от кровопускания.

Она снова глянула на него и спросила:

– Откуда вы знаете?

Напряжение было в ее лице, в наклоне спины и в руке, вцепившейся в стебель растения, как в оружие.

– Откуда вы знаете, умирает ли больной от болезни, или от слабости, которая одолела его после кровопускания и не дает бороться с болезнью? Моя мама... – Верити на минуту замолчала, потом глубоко, прерывисто вздохнула и продолжила: – Моей матери исполненные благих намерений врачи пускали кровь до тех пор, пока не уморили. У нее было воспаление легких, и ей не давали восстановить силы, а пускали кровь снова и снова, до тех пор, пока от бедной женщины ничего не осталось. Да, она, наверное, все равно умерла бы, но никто не сможет меня убедить в том, что постоянные кровопускания не ускорили ее смерть.

Громкие рыдания Гонетты прервали эту замечательную речь.

– Значит, Дейви умрет? – причитала она. – Если доктор приедет и пустит ему кровь, то Дейви в конце концов умрет?

Верити через плечо Гонетты посмотрела пря-мо в глаза Джеймсу. Она приподняла брови и глянула на него так, словно перекладывала на его плечи обязанность ответить. Если он сейчас позволит доктору сделать Дейви кровопускание, а мальчик в результате умрет, Джеймс вновь окажется злодеем. На него ляжет вина в смерти еще одного ребенка. Видит Бог, ему этого совсем не хочется. Пусть эта самоуверенная маленькая ведьма берет на себя ответственность за то, что произойдет.

– Кузина, – проговорил Джеймс, отвесив Верити поклон, – в таком случае я полагаюсь на вашу осведомленность в этом вопросе.

Верити на мгновение смутилась, затем обратила свое внимание на Гонетту.

– Я не считаю удачной мысль пустить Дейви кровь, – сказала она. – мы сначала дадим лечебным свойствам трав время проявить себя в полной мере. Если улучшения не произойдет, тогда можно будет обсудить с врачом, что делать дальше.

– Значит, вам придется остаться, мэм, – сказала Гонетга, – чтобы убедиться, что все делается правильно?

Ну вот! Гонетта все-таки провела ее. Джеймс догадывался, что Верити не терпелось уехать, но уехать теперь было бы равносильно проявлению равнодушия к больному. На подвижном лице Верити поочередно отразились беспомощность, разочарование, гнев и, наконец, покорность. Хорошо, она останется.

Джеймсу следовало бы радоваться. Он мог легче проследить за ее благополучием, если она останется в Пендургане. И как она смеет нападать на него за то, что он вовремя не послал за врачом, если сама собиралась со спокойной совестью уехать и сейчас, быть может, находилась бы уже в дороге?

– Хорошо, – сказала она наконец, тело ее обмякло под тяжестью принятого решения.

Глубокое разочарование непролитыми слезами светилось в темных глазах.

– Хорошо. Я пока останусь. Но только до тех пор, пока Дейви не поправится.