Ярмарка Святого Петра

К тому времени, когда они подошли к странноприимному дому, Эмма уже полностью овладела собой: щеки ее вновь окрасил легкий румянец, голос звучал бодрее, хотя в нем еще слышались нотки печали.

— Со мной все в порядке, Иво, — промолвила она. — Не стоит больше обо мне беспокоиться. Я сама скажу Хью Берингару, что он нужен на ярмарке.

— Брат Кадфаэль доверил вас мне, — мягко, но настойчиво возразил Корбьер, — и вы не отвергли мою помощь. Я намерен в точности выполнить возложенное на меня поручение. Кроме того, — добавил он с улыбкой, — я надеюсь, что смогу быть вам полезным и впредь.

Хью Берингар, прибывший на место происшествия в сопровождении четырех стражников, разогнал толпу праздных зевак, толпившихся вокруг палатки Эана из Шотвика, и выслушал все, что смогли сообщить ему торговавший по соседству мясник и Родри ап Хув. Последний неспешно излагал по-валлийски то, чему был свидетелем, а Кадфаэль обстоятельно, фразу за фразой переводил его рассказ. Валлиец никуда не спешил, ибо, по его словам, только что в Шрусбери из Бриджпорта вернулся на лодке его самый расторопный подручный, который сам в состоянии позаботиться о еще нераспроданных товарах. Однако, когда Берингар выслушал ап Хува и дал тому понять, что больше от него ничего не требуется, валлиец тут же невозмутимо зашагал прочь, не выказывая назойливого любопытства. В отличие от него, многие торговцы обступили палатку со всех сторон, рассчитывая вызнать что-нибудь новенькое, правда, стражники держали их в отдалении, так что они все равно ничего не могли расслышать. Берингар прикрыл дверь палатки. Сквозь открытые оконца в нее попадало достаточно света.

— Могу я верить показаниям этого человека? — спросил Хью, бросив взгляд вслед удалявшемуся Родри ап Хуву. Тот не оглядывался и, судя по всему, был полностью уверен в себе.

— Он говорит чистую правду, — ответил Кадфаэль, — во всяком случае, о том, чему я и сам был свидетелем. Глаз у этого малого востер — он все примечает и ни одной мелочи не упустит. Здесь, на ярмарке, он и в самом деле торгует, это вовсе не предлог. Но, сдается мне, есть у него тут и другие дела.

Сейчас в палатке они находились вдвоем, если не считать мертвеца. Хью и Кадфаэль стояли по обе стороны от тела, чуть отступив, чтобы не задеть покойного и ненароком не сдвинуть с места что-нибудь из разбросанных на полу товаров.

— Валлиец говорил, что ночью сквозь щели в досках пробивался свет, — сказал Берингар. — Но взгляни на эту свечу: она не выгорела до конца, ее погасили. И если Эан из Шотвика закрыл палатку на ночь и запер дверь на ключ…

— А он наверняка так и сделал, — подхватил Кадфаэль. — То, что рассказывал о нем Родри, похоже на правду. Эан был скрытен, никому не доверял и умел постоять за себя — во всяком случае, до этой ночи. Он не оставил бы дверь открытой.

— Выходит, он сам отпер ее и впустил убийцу. Замок не был поврежден, пока твой валлиец не сломал дверь, — ты сам это видел. Почему же такой осмотрительный человек позволил кому-то войти в палатку посреди ночи?

— А потому, — пояснил Кадфаэль, — что он кого-то ждал, хотя, разумеется, не того, кто к нему заявился. Я думаю, все эти три дня он с нетерпением дожидался какого-то посланца и, когда к нему наконец постучались, обрадовался.

— Настолько, что утратил бдительность? А ведь твой валлиец говорил, что перчаточник был опаслив и недоверчив, и у меня нет оснований в этом сомневаться.

— У меня тоже, — отозвался монах. — Вряд ли он открыл бы дверь, если бы не услышал какое-то условное слово — может быть, чье-то имя. Видишь ли, Хью, скорее всего, Эан уже знал, что тот, кто должен был доставить послание, сам к нему не придет.

— Ты имеешь в виду Томаса из Бристоля?

— Кого же еще? Как иначе объяснить столько странных совпадений? Убили купца, обыскали его баржу, его палатку, а потом — Боже праведный! — и его гроб. Да ты еще об этом не знаешь, у меня не было времени тебе рассказать.

И монах поведал другу о свершившемся святотатстве и показал ему лепесток розы, который держал за пазухой завернутым в полотняную тряпицу.

— Можешь не сомневаться: я знаю, что говорю, — убеждал он Берингара. — Эмма не обронила ни лепестка, когда несла цветок к гробу. Значит, он выпал оттуда позже. Ну а потом племянница убитого купца идет на всяческие ухищрения ради того, чтобы повидаться с перчаточником, а когда наконец приходит к нему, он тоже оказывается убитым. Ясно, что одно связано с другим. Некто предположил, что предмет его поисков спрятали в гробу, чтобы препроводить в Бристоль. Но поскольку и там ничего подобного найти не удалось, неизвестный направился сюда, ведь именно сюда Томас из Бристоля должен был отнести свое послание.

— Но выходит, злоумышленник знал об этом заранее.

— Или же догадался, сопоставив известные ему факты.

— Ты говоришь, — произнес Хью, размышляя вслух, — что гроб был вскрыт и закрыт снова между повечерием и полуночной службой — стало быть, до полуночи. А мог бы ты сказать мне, Кадфаэль, — ты ведь в таких делах смыслишь поболее меня, — когда именно был убит Эан из Шотвика?