Ярмарка Святого Петра

— Пополудни, — эхом отозвалась Эмма. — Но тогда и мне следует явиться к шерифу. Я ведь все видела, стычка началась на моих глазах. Лорд Прескот должен выслушать меня, ведь речь идет о смерти моего дяди. Там, на пристани, были и другие — мастер Корбьер и этот брат из аббатства, которого вы, кажется, хорошо знаете…

— Они непременно будут там, и многие другие свидетели тоже. И ваши слова могли бы иметь большое значение, но просить вас в такой день…

— Я пойду, — решительно заявила Эмма. — Если дядюшку злодейски убили, я хочу, чтобы преступник был разоблачен и понес кару. Но я вовсе не желаю, чтобы в его смерти поспешно обвинили невинного. А этот юноша… не знаю, но мне показалось, что он не похож на злодея. И мне нужно рассказать все, что я знаю, — это мой долг.

Берингар бросил быстрый взгляд на жену, спрашивая ее совета. Элин ответила ему улыбкой и едва заметно кивнула.

— Ну, если вы так решили, — успокоенно промолвил Хью, — я попрошу брата Кадфаэля сопровождать вас в замок. Обо всем остальном можете не беспокоиться. Желательно, чтобы вы оставались в Шрусбери, пока идет расследование, но мы, разумеется, окажем вам необходимую помощь и предоставим все, что потребуется.

— Мне бы хотелось, — промолвила Эмма, — отвезти тело дядюшки на барже в Бристоль и похоронить его дома.

Только вымолвив эту фразу, девушка вспомнила то, о чем до сих пор не задумывалась: она осталась без опекуна и на сей раз на барже с ней не будет никого, кроме Роджера Дода, чья безмолвная, но выжидательная и ревнивая преданность пугала ее, Варина, которому решительно ни до чего не было дела, и крепкого телом, но скудоумного бедняги Грегори. Эмма порывисто вздохнула и нерешительно закусила нижнюю губу. На лицо ее набежала тень.

— Так или иначе, я должна отправить его в Бристоль. Там у нас есть знакомый стряпчий, хороший законник. Он уладит все его дела, да и мои тоже.

— Я уже поговорил с приором. Аббат Радульфус разрешил перенести тело мастера Томаса из замка в монастырскую часовню. Все, что необходимо для достойного положения в гроб, будет сделано; вы, безусловно, получите все, что для этого потребуется. Но мне придется вызвать сегодня в замок и вашего работника. Кстати, не хотите ли сделать какие-либо распоряжения насчет торговли? Я передам ему все ваши указания.

Девушка понимающе кивнула, с усилием возвращая себя в мир повседневных забот, которые отнюдь не прекратились со смертью дяди.

— Будьте добры, скажите ему, чтобы вел торговлю так, как будто его хозяин по-прежнему жив. Дядюшка нипочем бы не оставил дело, что бы ему ни грозило и какая бы беда ни стряслась, а я его наследница и поступлю так, как поступил бы он… — Но тут силы изменили Эмме, и она, словно малый ребенок, дала волю слезам.

Хью ушел по своим делам, а Констанс удалилась по кивку Элин. Две молодые женщины сидели молча, пока Эмма не перестала плакать — так же неожиданно, как и начала. Она принадлежала к числу тех немногих женщин, которые способны плакать, не думая о том, портят ли слезы их внешность. Рыдания ничуть не умаляют их прелести, тогда как большинство теряет это качество, расставшись с детством. Эмма вытерла глаза и взглянула на Элин, та ответила ей таким же прямым взглядом, в нем было ненавязчивое сочувствие и утешение.

— Ты, наверное, думаешь, — промолвила Эмма, — что я не очень-то горячо любила своего дядюшку. По правде сказать, я и сама не знаю — может быть, ты и права. То есть я, конечно же, любила его, чувствовала к нему нечто большее, чем просто признательность за его заботу, хотя испытывать к нему искреннюю благодарность было проще, чем любовь. Он был суров — так все о нем говорили — в делах, непреклонен и вечно всем недоволен, ему трудно было угодить. Но мне грех жаловаться — со мной он всегда был добр, только вот по-настоящему сблизиться мы никак не могли. Но это, наверное, не его вина, да и не моя.

— Мне кажется, — мягко промолвила Элин, чувствуя, что девушка расположена к доверительной беседе, — ты любила его в той степени, в какой он позволял тебе это. Настолько, насколько он мог допустить сердечную близость. Некоторые люди попросту лишены этого дара.

— Скорее всего, так оно и было. Но я хотела любить его больше и готова была сделать что угодно, лишь бы угодить ему. Да и сейчас я хочу сделать так, как пожелал бы он. А он ни за что бы не оставил торг. Поэтому мы не закроем нашу торговлю до конца ярмарки. Я постараюсь, чтобы все было сделано наилучшим образом — так, как если бы он был жив.

Голос девушки звучал твердо и чуть ли не воодушевленно. Если бы мастер Томас мог ее видеть, он, несомненно, одобрил бы и решительно вздернутый подбородок, и отважный блеск в глазах.

— Элин, — продолжила Эмма, — я не слишком обременяю тебя, оставаясь здесь? Дело в том, что среди дядюшкиных работников есть один, которому я слишком уж нравлюсь, и…